Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина

германских предков, работала пол дня в поликлинике, а остальное время проводила за работой по дому. Работала она истово, муж даже пенял ей, что хотел бы больше видеть ее около себя, а не за бесконечной уборкой дома. Но, так же истово любя мужа и дочь, она день и, бывало, ночью продолжала находить приложение для своих неутомимых рук. Маленький дом и двор, и даже сарай для скотины у нее блистели чистотой. Была мама Нелля высокой, рыжей и конопатой даже в свои сорок лет. А муж был среднего роста и смуглый. Говорили, что в нем текла татарская кровь, но в паспорте числился русским. Настя пошла больше в мать: бледнокожая, но без веснушек. Глаза опять же в мать – серо-голубого цвета. Как и у матери, они становились ярче и, как бы сияли внутренним светом, когда она оживлялась или радовалась чему-то. Отец говорил, что мать полюбил за красивые глаза. Настя была недовольна похожестью на маму, и мечтала о черных отцовских кудрях. К семнадцати годам из довольно блеклой девочки, она превратилась в стройную красивую девушку. Пшеничного цвета волосы слегка вились, и мама убеждала, что это даже лучше, чем быть раскудрявой, как отец.

      Пока дочь росла, мама Нелля воспитывала ее со всем пылом своего любвеобильного сердца, не забывая, по мере ее взросления, учить шить, готовить, стирать безупречно чисто, гладить, а главное, следила за учебой дочери в музыкальной школе. Потом, с переездом из Караганды в Осакаровку, дочь продолжала учиться у местного старого музыканта – немца. Отцовский трофейный аккордеон с каждым годом звучал все лучше и звучнее в руках Анастасии. Нелля Ивановна утверждала, что когда-нибудь музыкой дочь сможет зарабатывать на кусок хлеба. Она то и дело одергивала дочь за столом, чтоб та сидела прямо, а когда та уходила в школу, не забывала напомнить ей ходить, не шаркая ногами, не сутулясь. Настасью все это изрядно утомляло, но позже, превратившись из гадкого утенка в белую лебедь, была благодарна маме за эти уроки, потому что ее среднего роста фигурка смотрелась статной из-за прямой осанки и легкой походки. Каждое лето Нелля Ивановна с дочерью ездила в родной город Энгельс, где жили ее брат с семьей и старенькой мамой Эммой, отец же давно умер от белой горячки. Не выслали ее вместе со всеми немцами каким-то невообразимым чудом, может, потому что была замужем за русским. Настя так их и звала: мама Нелля и мама Эмма. В братовой семье дома все говорили по-немецки и Настя, чуть ли не с младенчества, лопотала на немецком.

      Кстати, мама Эмма время от времени проводила наставнические беседы с внучкой о жизни, морали, трудолюбии и, неизменно, о выборе правильного мужа, который должен быть непременно немцем. Настя в душе обижалась за своего русского папу, но обещала последовать совету бабушки. Последнее свое школьное лето, за полгода до смерти бабушки, Настя вместе с мамой, как всегда, провели в Энгельсе. Там у нее появился первый ухажер, Вальтер Стенцель. Синеглазый красавчик. Мама Эмма не могла нарадоваться и буквально выгоняла внучку прогуляться с юным немцем. Но что-то у самой Насти не просыпались чувства похожие на влюбленность. В школе, уже будучи в последнем классе,