Ханна на цыпочках спустилась по узким ступенькам, неся в руке башмаки. Внизу повернула направо. Если пойти через главную дверь, то напрямик попадешь в таверну. Она пошла через пустой зал, где днем подавали еду. Осторожно вышла через черную дверь, потом замерла, глядя в сторону кухни. Может, поговорить с Бесс?
Нет, Бесс станет пытаться отговорить ее, а она уже твердо все решила.
Она сбежит отсюда. Во второй раз ужаса произошедшего с ней за последние полчаса она не переживет. Она убежит. Чтобы вернуть, им придется заковать ее в кандалы! А если ее все-таки вернут обратно, она найдет способ покончить с собой.
Ночь была теплая и благоухала ароматами деревьев, но Ханна обливалась холодным потом, когда инстинктивно направилась на юг, откуда они с матерью приехали в Уильямсбург. Башмаки были у нее в руках. Она привыкла ходить босиком, и ее стопы давно огрубели. Без обуви она двигалась быстрее и тише. Ханна считала, что ее вряд ли заметят, если она будет держаться подальше от улицы герцога Глочестерского, где было полно людей Черной Бороды. На всех других улицах дома стояли темными с закрытыми ставнями. Все явно спали или дрожали в темноте от страха перед пиратами.
Ханне показалось, что она очень быстро вышла из города, торопливо идя по южной горной дороге. Ночь стояла безлунная, и она держалась дороги, боясь заходить под деревья, росшие вплотную к проезжей части.
Один раз Ханна бросилась с дороги в траву, где, дрожа, пережидала, пока проедет повозка с четверкой лошадей. Час спустя она снова услышала стук копыт и спряталась в высокой траве, пока мимо не проехал всадник на лошади.
К этому времени она почти валилась с ног от усталости. Ханна понятия не имела, как далеко она ушла от города, но знала, что точно на несколько километров. Ханна то и дело спотыкалась, ноги и ступни немели, и она шла только благодаря силе воли. Иногда она падала, но каждый раз вставала и упрямо брела вперед.
Потом Ханна споткнулась о выбоину и почти без сознания рухнула головой вперед в дорожную пыль. На этот раз она не стала сопротивляться и свернулась калачиком, забывшись от усталости мертвым сном.
Ханна не заметила приближения красивой коляски с двумя горячими вороными лошадьми. Коляска была обшита деревом с изящной резьбой и росписью и застеклена спереди. Сиденье внутри, рассчитанное на двоих пассажиров, было расшито серебром и оторочено шелковой бахромой. На нем сидел мужчина, опиравшийся на серебряный набалдашник упертой в пол трости.
Темнокожий кучер сидел на приподнятом сиденье, отделенном от кузова коляски. Впереди по углам горели две большие свечи, закрытые стеклянными шарами.
Кучер вдруг что-то пробормотал себе под нос и натянул вожжи, остановив коляску.
Брошенный вперед от резкой остановки, пассажир коляски громко спросил:
– Что там случилось, Джон, черт подери?
– На дороге тело, масса. Похоже, женщина.
Этот неожиданный поворот явно оживил пассажира.
– Ну