Собрание сочинений в одной книге (сборник). Уильям Шекспир

отверстиями: стекло еще довольно дорого, и эту роскошь позволяют себе только состоятельные люди. Один из современников наивно восхищается новым обыкновением – белить дома поверх глины известкою, «которая, – говорит он, – ложится такими ровными и восхитительно белыми слоями», что на его взгляд «нет ничего более изящного». Среди этой бедности, грубости и грязи тем резче выделяются лишь недавно отстроенные дворцы и палаты, не то готические, не то итальянские, с куполами и башенками, с узорчатыми украшениями, террасами, фонтанами, статуями. Блеск эпохи Возрождения дает себя чувствовать на каждом шагу, но обнаруживается он как-то неуклюже, как в случае с человеком, который только что был бедняком и вдруг сделался богатым. И все-таки в Лондоне в это самое время было уже 17 театров. Всего за два года было распродано сорок тысяч экземпляров разных пьес, сыгранных на лондонской сцене. Так велика была общественная потребность в этом учреждении.

      Вот и теперь, в тот самый день, описание которого составляет предмет нашего рассказа, жители Лондона возбуждены именно крупным событием в театральном мире. Не так давно перед этим сошел со сцены и удалился в свой родной городок кумир лондонской публики, величайший образец поэта, творец новейшей драмы – Уильям Шекспир. Он сделал свое дело, он создал такую школу драматических писателей, которая все еще живет его преданиями, учится его искусству. Его пьесы продолжают идти на сцене, пользуются тем же блестящим успехом, тою же народною любовью; они по-прежнему волнуют и веселят, удивляют и восхищают; и наряду с ними не меньшим успехом пользуются пьесы его многочисленных сторонников и последователей и так же вызывают восторг и восхищение. Но широкий зритель как-то инстинктивно все-таки любит более других своего Шекспира, этого «могучего двигателя сердец», как его называют. И вдруг разносится по Лондону весть, что сегодня пойдет в театре новая пьеса этого драматического полубога! Было от чего прийти в волнение лондонским жителям: массами повалили они – и стар и млад, и богатый и бедный, и знатный и простолюдин – к театру «Глобус», тому самому театру, где Шекспир был одновременно и хозяином, и писателем, и актером, где осталась та же труппа актеров, какая играла при нем, где особенно живо должны сохраниться его заветы, его предания и наставления. И идут все, и спешат, и боятся опоздать, не найти места, взволнованные, возбужденные и заранее веселые и довольные.

      На обширной топкой площадке, у самого берега Темзы, возвышается грубая шестиугольная башня, частью бревенчатая, частью сколоченная из досок; кверху она постепенно сужается и представляет, таким образом, усеченную пирамиду. Башня не покрыта: только у одной из шести граней торчат над стеною две остроконечные кровли, прикрывающие сцену; между ними развевается красный флаг: это значит, что ворота театра уже открыты для публики; когда все места будут заняты или когда представление