Дана – так звали собаку, что рыжими лохмотьями шерсти, была покрыта от рождения. Я не мог её видеть, но я чувствовал как ветер расчёсывает её локоны на ходу и описывает мне её внешность. Я не мог говорить и не мог благодарить её пока что. Я не знал собачьего языка и был так беззащитен, что само по себе спасение меня из той дыры породило чувство наших родственных связей. Я хотел назвать её мамой, но не знал как. Я лишь приник и болтаясь словно собачья игрушка в её зубах, чувствовал что мы уже далеко за городом, движемся в сторону городской свалки, где Дана обустроила своё логово. Там в трубах заброшенных городских стоков, ютились уличные шайки псов разных мастей. В одной из них Дана, моя мать смастерила лежанку и родила четверых щенят. Я ещё не мог тогда видеть, но ощущал их тёплые пузики рядом с моим, когда она уложила меня словно собственного ребёнка. Щенки заворочались, почуяв посторонний зловонный запах и чихая, скулили будто ругая меня. А я приник и стыдился сам себя. Дана бережно откусила мою пуповину и удалила её с шеи. Продолжая вылизывать моё тельце, она залечивала оставшиеся ожоги и удаляла языком гной с ран. А новые братья и сестры, обиженно ворочались и пытаясь привлечь внимание матери, скулили жалобно и громко. Они жаловались, что я не такой рыжий и полностью лысый. Ведь собачья шерсть греет не только тех, кто её носит, а и тех кто лежит рядом. И наша мать, вырвав из своего хвоста волосы, сваяла для меня первую шкуру и согрела меня впервые за то время, когда я родился на свет.
Я ещё не знал их языка и не знал их обычаев, но с тех пор я был с ними в родстве и они называли меня братом. Я не знал о чём они говорят и внимательно слушал ветер, что шептал мне на своём древнем наречии, переводя их слова в понятные мне символы и образы. Он же, научит меня понимать языки и сигналы людей. Но это случиться позже. А пока я лежу и как щенок, пытаюсь пить молоко матери и больше не боюсь. Я был отбросом и мусором для человека, а стал любимым сыном наследником. Я был никем и мне предрекали смерть, а стал псом, что клыками своими отнимет человеческую жизнь и вырвет сердце любому, кто вознамерится причинить вред беззащитным. Я был заново рождён и вскормлен как пёс и никто уже не поглумится на до мной, ожидая моей кончины и насмехаясь. Я найду тех, кто хотел меня изничтожить и выбросил на погибель и муку. Я вырву сердце тем, кто родив меня отказались от своего дитя самым зверским способом. Я заставлю людей заплатить за свои деяния. Но пока я слаб и немощен – лежу в обличии ребёнка собаки. Я пью