Хьюдоги. Анастасия Окада

монах и получаем провизию. Мы пользуемся их добротой и передаём важные послания нашим полководцам! Мы ведём тайную партизанскую борьбу, о котрой не ведают люди ибо они слепы. Мы ждём, когда нам скажут напасть. Мы ожидаем, когда нам дадут добро на расплату. Ну а пока, я приникши к земле, слушаю не приближаются ли шаги новостей и распоряжений Даны.

      5. Солдатики

      Я копался в огороде, роя лапами землю в поисках червей. Иван научил нас рыбачить и это было в новинку и радость. Да, мы по прежнему живём в монастыре. Здесь есть поле, на котором большинство из нас работает и выращивает хлеб. А я люблю садить картошку. Я обожаю выбирать с листьев колорадских жуков и хрустеть ими лунными вечерами. Ну и рыбалка. Это – моё любимое. Потому то, нарыв целую банку червячков, приступаю к этому делу с утра и до вечера. Я копал и рыл, и услышал как Сокол возвращается. Он ехал, верхом оседлав Георгия и мчался со скоростью света. Я стал у ворот, что бы встретить его взглядом. Тот на лету спрыгнул с немецкого дога и присел на колено, как полагается настоящему гусару. Одет он соответствующе, только форма была ему немного велика:

      – Ваша Светлость! Позвольте доложить отчёт за день!

      Вечер будто наступал ему на пятки, когда тот ехал и уставший Георгий завалившись на бок, страдал отдышкой. А я внимательно слушал рапорт. Из-за спешки, Сокол молол языком будто мельница, коверкая половину слов. Но все же я ухватил обрывки главной мысли: Царь набирает новобранцев в ряды Императорской армии. Конечно у нас там были свои люди, точнее псы и мы регулярно получали новости от них. Но животные для Петра III ничего не стояли, потому свои правительственные стратегии он разделял с войском. Дом его охраняли солдаты, а служить царю считалось наивысшим благом. Это был наш шанс. Конечно, мы хотели бы стать разбойниками: грабить, убивать и люто зверствовать в городе. Но к счастью, нас детей отдали в монастырь, где добрый монах Иван заботился о наших грешных душах. Да, он знал кто мы и потому покрывал нас, как добрый пастырь и верил, что мы лишь нуждаемся в любви. Иван знал о моей ненависти к отцу, царю да и к людям вообще. Вечерами у костра, читая Библию, он подзывал меня, будто я ему сын и рассказывал мне притчи.