Логика Аристотеля. Том 2. Валерий Алексеевич Антонов

различия обеспечивают необходимость целого, а они составляют предмет; так что даже если они разделяются в соответствии с тем, что находятся в чем-то, между ними все равно есть некоторое различие, поскольку одни завершаются и существуют как части, а вторые – нет). Следует признать, что рассуждения о сущности относятся не к чувственным частям, таким как руки и ноги или подобные им сущности, а к умопостигаемым и истинно существующим частям, таким как разумное и смертное. Одни части разумны, а другие – умопостигаемы. Поэтому рассуждения о разумных частях построены соответствующим образом; это также подходящий момент для такого созерцания. Поскольку он сказал: «Не существовать в предмете – не свойство сущности», и поскольку различия также не существуют в предмете, не следует думать, что он утверждал это так, будто различия лишены сущностей, которые действительно являются субстанциальными сущностями. По этой причине он утверждал, что нас не должны беспокоить части сущностей, как если бы они существовали в предметах, поскольку такое созерцание будет выглядеть неуместным, если мы не примем, что он говорит об умопостигаемых частях как разумного, так и смертного, которые являются специфическими частями человека. Ибо из них человек существует.

      p. 3a31

      Ибо не так обсуждается то, что находится в предмете.

      Вот что имеется в виду: контингент, даже если он существует в чем-то, не подобен частям сущностей. Однако было сказано, как оно существует в чем-то, а именно: не как часть в целом.

      p.3a33

      Существует как в сущностях, так и в различиях.

      Вторая категория действительно была перенесена из сущности, и он сразу же осудил и ее. Это очевидно из связи различий; это указывает на то, что они тоже соответствующим образом приспосабливаются к этой сущности. Более того, это относится не только к этой сущности, но и потому, что эта сущность существует не в каждой сущности: ведь первая сущность никак не классифицируется.

      p. 3a35

      То есть обвиняются индивиды.

      Вначале говорится о том, в чем обвиняют, а затем к ним применяется синонимичная категория. Ибо об отдельных людях говорится, что они обвиняются в ничего не значащих вещах, в то время как виды людей, а также роды тех и других также называются синонимично в отношении обвиняемых. Ибо сколько сказано против обвиняемого, столько же будет сказано и против основного субъекта. Говорят, что Сократ – это живая сущность, разумное и разумное смертное существо, и также говорят, что человек – это живая сущность, разумное существо. Дело обстоит так: поскольку род обвиняется в отношении вида и индивида, а вид – в отношении индивида, то сколько сказано против обвиняемого, столько же будет сказано и против лежащего в основе предмета. Таким образом, род обвиняется против индивидов и против видов синонимично, а вид против индивидов.

      p.3b10

      Однако каждая