p. 2b5
«Или же она находится в тех, которые подлежат».
Это указывает на то, что всеобщие субстанции упоминаются по отношению к частным, где случайности обладают бытием в конкретных субстанциях; таким образом, поскольку эти первые субстанции не являются ни всеобщими, ни случайными, то говорят, что конкретные субстанции являются первыми. Хорошо устроено, что во всеобщем – это констатация, а в происшествиях – это бытие.
p. 2b7
Вторые субстанции различаются.
Теперь проводится сравнение между вторыми субстанциями, как по виду, так и по роду, и на основании двух аргументов показывается, что сущность относится скорее к виду, чем к роду: один аргумент основан на отношении к первой субстанции, а именно на ее близости (ведь вид ближе к первой, то есть конкретной субстанции, чем к роду), а другой – на аналогии: как первая субстанция относится к виду, так и вид относится к роду.
p. 2b8
Ибо если бы кто-нибудь определил, что такое первая субстанция.
И если бы кто-нибудь определил, что такое Сократ, то он определил бы его надлежащим образом и как человека, и как животное, но более надлежащим образом как человека, чем как животное; ибо, говоря «животное», мы охватываем многое (поскольку оно обозначает и рациональное, и иррациональное), и мы не уточняем, рациональное оно или иррациональное, но, определяя его как человека, мы более точно передадим природу Сократа.
p. 3b12
Ибо конкретное более характерно для вещи.
Для Сократа более характерно быть человеком, чем быть животным, ибо это более распространено (и та же аналогия применима к деревьям и растениям).
p. 2b15
Более того, первичные субстанции.
И это вытекает из второго аргумента; он основан на аналогии. По этой причине он утверждает, что первичные субстанции называются первичными потому, что они также относятся к происшествиям в отношении существования и к универсалиям в отношении категорий. Подобно тому, как первичные субстанции относятся к происшествиям и универсалиям, так и виды относятся к родам: виды подпадают под роды в отношении категорий, но не наоборот; ведь роды классифицируются по видам (мы говорим «всякий человек есть животное», и хотя человек – это вид, термин «животное» классифицируется, то есть род), но виды не классифицируются по родам; ведь мы не можем сказать, что всякое животное есть человек, так же как мы говорим, что всякий человек есть животное. Поэтому, исходя из них, вид рода действительно более субстанционален.
p. 2b22
А из самих видов – столько, сколько не является родами».
Он справедливо добавил «столько же, сколько и не родов», чтобы вы не поняли неправильно термин «животное»; ведь животное – это действительно вид,