Гномы – одна из старейших рас известного мира. С давних времён они жили в Краесветных горах, обширной и неприступной горной цепи, отмечающей восточные границы Старого Света. В лучшие времена их владения простирались от крайнего севера до дальнего юга, а их шахты тянулись в самую глубь земли.
Эти славные дни давно в прошлом, многие крепости лежат в руинах или захвачены злобными тварями. Великие свершения древности теперь не более, чем воспоминания, о которых в залах немногих оставшихся крепостей поют древние саги.
Даже теперь богатства оставшихся гномьих крепостей являются великой приманкой для орков, гоблинов и искателей приключений. За тысячелетия несколько великих и гордых крепостей пали под ударами орков и других захватчиков, их народы рассеялись или были убиты, а их сокровища разграблены и растащены по всему миру.
Гномы одинаково хорошо помнят и друзей и врагов. Они держат слово, даже когда выполнение обязательства втягивает их в войну, и вследствие этого являются весьма ценным союзником. Едва кто-то сделал гнома своим недругом, он получает врага не только для себя, но также и для своих потомков. Гномы не забывают обид, они их хранят, записывая все провинности и прегрешения в больших книгах, называемых Книги Обид, так что каждое оскорбление со временем должно быть отомщено…
Глава 1 У подножия гор Карак-Азум
Кланы вернулись с войны из близлежащего Перевала Чёрного Огня. Победные горны возвестили об их прибытии. Вместе гномы и люди надеются сковать союз и изгнать зеленокожих с запада. Много тех, кто заснет сегодня в гробницах, но и много обид, за которые отплачено кровью зеленокожих…– летопись Дамаз-Крон
После говорили, что незнакомец прошел через ущелье Пустынных Черепов. Его звали Торвальд Горфанг.
В каждой пяди этого гнома был виден клан с Восьми-Пиков-Карака. Высокий, крепкий, одетый в тяжёлую кольчугу. Казалось он к её весу был привыкший. Притом, что на лице у него густая спутанная борода и длинный волос спадал до плеч. С виду он провёл в пути уже множество дней.
Торвальд вошёл в деревню гномов, уверенно и молча. Никто не преградил ему путь. Никто из встреченных гномов не сказал ни слова. Ведь те, кто выходили из ветхих каменных лачуг, взглянуть на чужака, уступали ему как в силе духа, так и в мастерстве. И воин об этом знал.
Деревня Кил-Азар, как и другие семь деревень подножия гор Карак-Азум, прозябала свою жизнь в бедности не присущей народу гномов. Подобия шахт, что встретил Торвальд на пути, казались страшным сном стариков. Несмотря на то, что империя гномов давно в руинах, даже истерзанные войной горны цитаделей, не сравнятся в ничтожности с бедным поселением, представшим перед ним.
Он остановился в центре деревни, напротив самой большой лачуги – внушительный вид дома свидетельствовал о том, что мастерство его хозяина востребовано. Все живущие в Кил-Азар стали толпиться вокруг, не шептались, смотрели на незнакомца с тревогой и опасением. Даже сейчас, когда гном обвёл взглядом сбившихся в толпу оборванцев, он не увидел искры и желания молвить хоть слово.
Торвальд отпустил поднятую сторону сундука с грохотом на землю, подняв тем самым в воздух облако пыли. А после, крепче сжал свой горе-топор.
– Неужели… – сказал он спокойно, но голос его прогремел среди безмолвия и эхом отозвался в горах. – Неужели никто в этой заднице не скажет мне хоть слово?
Тишина. Гномы лишь переглянулись, а Торвальд хмыкнул и продолжал:
– Грунгни Великий! Разве нет среди вас дави, что преградил бы мне путь, а? Неужто каждый может войти в ваш дом? Я вас спрашиваю, вы дерьмо грязных гроби! Неужели вы уронили свою честь, а нанесённая обида сейчас же не будет отомщена?!
Торвальду показалось, будто бороды мужчин встопорщились от ворчания. Мнилось будто вот-вот кто-то из этого отребья возьмётся за молот и в справедливой ярости набросится на незнакомца, напоив эти земли выжженные солнцем кровавым месивом из его мозгов.
Но Торвальду показалось.
С каждым словом глаза окружающих тускнели точно Лунный камень с рассветом! Женщины прижимали к груди детей, с надеждой смотря на мужчин. Смотрели, как они подметают землю и без того пыльными бородами, как отводят взоры, пытаясь скрыть охватившие их стыд и позор. Один за другим эти дави склонили головы, как презренные животные перед хозяином. Перед ним.
"Они не достойны носить бороды", – подумал он горько и закрыл глаза. – "О предки! Это больше не камни, а презренная глина!"…
Когда-то и он, Торвальд житель Восьми пиков, жил в более благодатном краю. Он размахивал молотом среди скалистых предгорий Железных холмов и Караз-а-Карака, прищуривая глаза от яркого солнечного света и брызг вонючей крови «гроби». Когда-то его народ был един. Плечом к плечу сражались они и единой лавиной железа катилась волна смерти со склонов, стремительно побеждая дикарей. Вместе они пировали у очагов, отмечая очередную кровавую победу, в то время как их дети дремали за неприступными стенами цитаделей, повторяя во сне подвиги отцов.
И остались неукротимые воины, готовые