Аманда махнула рукой.
– Это я так, позлословить. Может, Мелиссе просто стало скучно. У Ричарда было столько денег, что она могла до конца своих дней заниматься чем душа пожелает.
– И, тем не менее, ее жизнь закончилась слишком рано. Сколько ей было? Пятьдесят четыре? – Катрин поежилась.
Мысли о смерти всегда пугали ее. Это послужило еще одной причиной отдаления от тетушки – в ее доме многое напоминало о старухе с косой, а сама Мелисса любила повторять о том, что все люди смертны. Правда, с ее уст это больше напоминало угрозу, чем констатацию факта.
– Пятьдесят один, – поправила дочь Аманда. – Очень жаль. Доктор Дингер сказал, что Мелисса могла бы прожить еще долго, если бы следовала его рекомендациям, но она предпочитала пить свои травы и избегать таблеток.
Катрин осуждающе щелкнула языком и отодвинула пустую тарелку.
– Я поднимусь в свою комнату, чтобы переодеться? Полагаю, мне нужно посмотреть на дом. Пойдешь со мной?
Аманда отрицательно мотнула головой и добавила:
– Если ты настаиваешь, я схожу. Но сегодня на ужин заглянет Фрэнк, а я еще должна успеть приготовить лазанью и испечь кексы.
– Ты пригласила Фрэнка? Ушам своим не верю, мама!
– А что тут такого? – защищаясь, повысила голос Аманда. – Разве ты сама бы не хотела с ним увидеться?
– Хотела, но не в первый же день, – сердито заявила Катрин, вставая. – И ты могла хотя бы предупредить заранее.
– Так я и предупреждаю, – одарила Аманда дочь довольной улыбкой. – Заранее. До ужина еще шесть часов.
– Я имела в виду предупредить до того, как ты позовешь его на ужин, – приподняла одну бровь Катрин, выразительно глядя на маму.
– Чтобы ты запретила? Нет уж! В конце концов, это мой дом, Катрин.
Полное имя дочери на ее устах означало, что Аманда злится. Вздохнув, Катрин молча направилась к себе, не видя смысла продолжать спор: во-первых, мама всегда поступала по-своему, во-вторых, Фрэнк уже все равно был приглашен.
Единственное, в чем выразился протест, так это тихое бормотание себе под нос:
– Ты никогда не давала забыть, что это твой дом, мама.
Ступеньки лестницы на второй этаж тихо скрипели под ногами на разные лады, пока она поднималась в свою старую комнату. Здесь, как и во всем доме, все осталось по-прежнему: та же узкая кровать у стены, накрытая оранжевым пледом, те же книги на полке над письменным столом. Примостив чемодан у шкафа, Катрин достала светлые джинсы и голубую рубашку, разложила одежду на кровати и отправилась в душ. После прохладной воды дышать стало значительно легче.
На скорую руку соорудив на голове неаккуратный пучок и выпустив пару каштановых прядей у лица, Катрин провела по губам бесцветным блеском, сбрызнула запястья фруктовыми духами и оделась. После неудобных лодочек белые кеды ощущались на ноге как мягкие тапочки – по крайней мере, по лестнице она сбежала, как в свои восемнадцать, будто бы снова торопилась украдкой улизнуть из дома на свидание.
– Ты