Так в тень мы ушли, из неё сделав стены,
Не смерть к нам пришла, мы смертельно устали,
Сплетали венки из терновых растений,
Но только цветы через нас прорастали.
Чтоб утро пришло и цветок распустился,
Мы спать улеглись под его лепестками,
Что снится тебе? – Что не ты мне приснился,
И сердце твоё обращается в камень.
Себе.
Вы беспринципная такая цыпочка,
Вы безнадёжная такая дурочка,
В своей провинции, стране открыточной,
Всё ждете принца вы из-за пригорочка.
Тут девки сочные с глазами синими
На принцев зарятся, за принцев рубятся,
А Вы катаете яблочко в блюдечке —
Ну, что Вы знаете? Ну, что там сбудется?
А то усталая, морем ли, посуху,
По свету бродите, моя любезная.
Ну, не пристало Вам с железным посохом!
Ну, не идут Вам башмаки железные!
Клубочек катится по тихой улочке,
Ну, что ж, идите по своей по ниточке,
Вы, безнадёжная такая дурочка,
Вы, беспринципная такая цыпочка.
Я вышиваю петушка на пяльцах,
Луна в окно исподтишка пялится,
И взгляд её больней иглы колется,
Натянутая туго ткань
Звенит как колокольца.
Но закончу я шитьё только,
Петушок мой закричит: «Ко-ко-ко!»
Стану с солнцем я носиться
Словно курица с яйцом,
Спрячет тут Луна-сестрица
Своё белое лицо.
1996 г.
Гремят железные карнизы,
Слезами горькими омыты
Печальных каменных поэтов,
Сажусь я, важный как маркиз,
В свою облезлую карету.
Как висельник, людьми забытый,
Лук за окном висит, нанизан
На нескончаемую нитку,
Из лука целится капризный
Мальчишка, в локонах завитых.
И я ловлю его угрозы,
Но мы живем не в Сиракузах,
Меня охватывает холод,
Мне безразличен карапуза
Злорадный хохот.
Я по добру и по здорову
Перемещаюсь коридором
В свой тёмный угол,
И тлеет сердце понемногу
Во мне, как уголь.
Роняет с неба вороньё
Куски картавых арий,
А ночь глядит в дверной проем,
На кресле, развалясь как барин,
Кимарит августовский кот,
Застигнут летней спячкой,
Летит по небу самолёт,
Живущий на подачки.
Спасая звёзды от него,
Я их сгребаю в кучки,
Не видит лётчик ничего
И дёргает за ручки,
Ловлю его одной рукой
Движеньем машинальным.
И воцаряется покой,
И наступает тишина.
Мы принимаем правила игры,
Которые придумали не сами,
И голосим чудными голосами
С той самой удивительной поры.
Мы понукаем тех, кто впереди,
Тихонько их подталкивая