Одна из тварей – полугиена, полускорпион – однажды ужалила меня, а после Сахир спас меня от побочного действия яда. Тот день мог стоить мне жизни. Если бы не забота отца Инары, не противоядие Сахира, я бы стал каменным изваянием.
Яссин был опасен. Я вообразить не мог, как можно было терпеть и, того более, оправдывать подобное безрассудство. Однако кто-то освободил его.
– Мне необходима твоя помощь, – сказал он. – К тебе Райан прислушается. Я знаю, ты его отыщешь.
– Мы говорим о вашем сыне. – Я потерял терпение. – Направьте своих солдат, пускай Совет выслеживает его. Они могут сделать куда больше, чем простой вор вроде меня.
– Ты говоришь о себе так, словно ты принадлежишь к нижайшему из сословий. Твоя прежняя жизнь кончилась, – сказал он отеческим тоном.
– И я сделаю всё, чтобы вернуть её. – Я поклонился. – Простите меня, но я должен вернуться к своей матери.
– Этот разговор ещё не кончен. – Отеческий тон исчез в один миг. Теперь он говорил как правитель. – Слушай внимательно. Совет занят другими крайне важными материями. Кроме того, я не хочу, чтобы о его исчезновении пошли пересуды. Об этом никто не должен знать, тебе понятно?
– А ваши стражники? Или они слишком заняты охраной деревьев?
– Таран. – Голос его звучал негромко и опасно. – Мне необходима твоя помощь. Райан тебе доверяет. У него нет других друзей, и он не станет слушать моих стражников. Никогда не слушал.
Я только и мог, что пялиться на него.
– Я поручаю тебе это задание, поскольку не вижу иного выхода, – сказал он.
Я опустился на колени.
– Я не могу вернуть его вам, мой повелитель. Моя мать дома, и мы потеряли всё. Разве вы не понимаете, что мне нужно заботиться о ней?
– Она по-прежнему недомогает, верно?
Мне не понравился его тон.
– К сожалению, я не могу оставить её одну, – сказал я. – Моё отсутствие причинит ей несказанную боль. Я отвергаю ваш приказ, мой повелитель. Я не пешка, которой можно приказывать что угодно.
– Я могу помочь твоей матери.
Мне было ненавистно то, как он смотрел на меня. Как будто он уже одержал надо мной верх.
– Найди моего сына, Таран, и я оплачу её лечение пожизненно. Вплоть до последнего динара.
Его слова выбили воздух у меня из лёгких, он вырвался, будто долго сдерживаемый крик. Как я мог отказаться, если от него зависело здоровье моей матери? Он видел это в моих глазах. Не мог не видеть. В любом случае я был сломлен и непременно сдался бы рано или поздно. Он знал, что мне не по карману продолжать оплачивать очень дорогие лекарства. Нам нужно было считать каждую монетку. Без сомнения, он расспросил сан Дзарзу о её состоянии.
– Я хочу кое-что ещё, – сказал я.
Он поднял брови.
– Слушаю.
Я задрал подбородок.
– Мой мотоцикл.