Теперь ты в армии. Груздев Валерий

покачали головами и сказали, что в танкисты он не подходит – слишком высокий рост: не поместится в танк. Посмотрев его личное дело, они объявили, что всех, имеющих высшее образование, отправляют в зенитчики, как самый интеллектуальный род войск. Как и обещали сидящие за столами люди, спутников Зуева из числа бывших студентов тоже зачислили в зенитчики. Их осталось четверо из приехавшей сотни человек, остальных распределили в другие полки. Они решили держаться вместе.

      Учебный зенитно-артиллерийский полк размещался в четырёх аккуратных двухэтажных зданиях перед асфальтовым плацем. Их подвели к первому зданию, на стеклянной входной двери которого красной краской по трафарету было написано: 1 УЗАБ. Это означало первую учебную зенитно-артиллерийскую батарею. Первый этаж был нежилой. Их завели на второй, в каптерку старшины.

      Старшина первой УЗАБ старший сержант Савастеев был человек, не лишённый чувства стиля. Когда их четвёрку завели к нему, он, чувствуя момент, поставил на магнитофоне песню: «In the army now (Теперь ты в армии)» группы Status Quo.

      Под звуки этой прекрасной песни курсантам (так официально называли всех военнослужащих переменного состава учебных подразделений) объяснили, кто они такие и какие у них есть права. Если коротко: они теперь никто, звать их «духи» и прав у них отныне ровно ноль. Пытавшийся что-то пошутить Зуев был резко поставлен на место: разговаривать в присутствии сержанта «духам» дозволялось только с его разрешения.

      ***

      Учебная воинская часть, или учебка, куда попал Зуев, в советское время готовила сержантов и технических специалистов для последующей отправки в группу советских войск в Германии. В Германии советских войск больше не было, но традиции остались.

      Главным фетишем этой учебки была дисциплина, главной религией и культом – наведение порядка и уборка, главным ритуалом – шагистика.

      Перед уходом в армию, наслышавшись от старших товарищей и начитавшись статей в «Комсомольской Правде», Зуев больше всего боялся дедовщины. Попав в учебку, Зуев смог скоро убедиться, что напрасно он боялся этого явления, потому что в учебке царствовала Уставщина, и неизвестно еще, что было хуже.

      Курсантов в учебке не били, не издевались, не заставляли стирать чужую форму или бегать за ворота части за сигаретами и бухлом для «дедов». Да и «дедов» никаких не было, все курсанты в подразделении были одного призыва. Их просто заёбывали так, что они забывали, как звать маму родную и какое на календаре число, еле доползая до кровати в конце каждого дня.

      Утро начиналось с дикого рёва дневального «на тумбочке»:

      – Батарея, подъём! – и физзарядки.

      Круглый год, в любую погоду, даже в самую лютую стужу курсантов выгоняли на улицу с голым торсом, где они, в одних галифе, бухая кирзовыми сапогами бегали, наматывая круги по плацу, потом подтягивались и отжимались. После физзарядки начиналась процедура заправки кроватей. Кровати следовало не только аккуратно