Так было во времена Г. Думы II созыва. Настоящий законопроект именно тогда был внесен в Думу и потому он – выражение этого оппортунизма, потому он «отличается такой, в сущности, левизной, которую еще усугубила комиссия». Законопроект является «симптомом … малодушия правительственной власти» и «показателем неудачного заигрывания» Правительства с либералами.
С приходом III Думы положение изменилось, и левому законопроекту здесь не место. «Я нахожу, что Правительство сделало величайшую оплошность, не взяв обратно этот законопроект с оттенком, соответствующим духу второй Государственной Думы, подобно тому, как оно взяло много законопроектов назад. Ему место в архивах Министерства Юстиции и в его кладовых». Г. Думе остается лишь «этот законопроект вернуть тому Министерству, которое забыло, что имеет дело с третьей Г. Думой и передало нам законопроект, составленный соответственно духу второй Г. Думы».
Отметим, что Пуришкевич не обвинял Щегловитова. Оратор напомнил, как нынешний Министр Юстиции полгода назад произнес «свои смелые, свои правдивые, честные слова» о засорении инородцами русских судов. Такой человек, по словам оратора, не мог внести в Думу настоящий законопроект. К кому же тогда относилась филиппика об оппортунизме Правительства? Вероятнее всего – к Столыпину.
В том же смысле высказалась и «Земщина», слышавшая в законопроекте «резкий диссонанс среди спокойной тональности голоса правительства, начинающего все более чувствовать и проявлять в речах наших министров уверенность в своей силе и в своем праве, и ставшего, наконец, на путь широких экономических преобразований земледельческой России». «Самое внесение этого проекта в Думу есть уже торжество для врагов порядка».
Щегловитов не оставил речь Пуришкевича без ответа. По поводу обвинения в оппортунизме Министр сказал: «Правительство русское и всякое иное должно памятовать слова знаменитого флорентийца: «иди по своему пути, не смущаясь упреками, которые будут в это время раздаваться». Путь русского Правительства предначертан ему Монархом и имеет в своем основании пользу и благо родины». Обвинение в производстве опыта над народом – «это все, гг., слова, которые практического значения не имеют (голос слева: браво), и, скажу я, слова, в которых звучит отголосок старой, отжившей теории возмездия», требующей строгости законов. «Законопроекту об условном осуждении место не в архивах и кладовых Министерства Юстиции, а место, наконец, в русском законодательстве, подлежащем действительному применению в практической жизни».
Ответил Пуришкевичу и Гулькин, выступивший против союза русского народа – организации, которая «от нечего делать придирается к Правительству»: «Надо сказать, как знаменитый римский сенатор Катон: «или Рим, или