Именно туда направлялись вереницы карет со знатными девицами и их камеристками. Девушки из небогатых семей могли позволить себе разве что место в почтовой карете, а самые бедные, искренне верившие в благосклонность судьбы, словно паломники к святому месту, со всех уголков королевства пешком стекались к храму Всеведущего. Жительницы столицы, а также незамужние девицы, имевшие возможность прибыть в Асканию хотя бы на день раньше, еще с вечера обивали порог храма, желая одними из первых прикоснуться к Искре.
За всей этой суматохой, вызванной началом королевского отбора, из окон и с балконов с удовольствием наблюдали горожане. Его величество тоже наблюдал, правда, без удовольствия. И с каждой минутой ощущение, что он смертник, медленно, но уверенно поднимающийся по ступеням эшафота, только усиливалось. Вот еще совсем немного… Рассарх обреченно прикрыл глаза.
– Говорят, когда твои отец и дед выбирали себе невест, такого ажиотажа не было, – сказал Доран, бесшумно прикрывая за собой дверь в кабинет. – Ты войдешь в анналы как самый завидный жених и самый желанный правитель Сантора.
Короткий пасс рукой, и картина, показывавшая площадь Всеведущего, поблекла, сизой дымкой растаяв над картой города. Взгляд короля обратился к южным воротам, и снова, подвластная движению его руки, над пожелтевшим пергаментом растеклась белесая дымка, чтобы уже в следующую секунду показать монарху городские окраины: едва ли не наползающие друг на друга экипажи, кучера, взмокшие от жары, девицы, нервно обмахивающиеся веерами, и жмущиеся вдоль стен прохожие. В основном крестьянки, спешащие как можно скорее добраться до главной площади города.
– И все они здесь по мою душу, – задумчиво протянул Рассарх, лишь усилием воли подавив желание поежиться.
– Как поживает Кларисса? – Не дожидаясь приглашения, Доран опустился в кресло. – Уже смирилась с грядущей отставкой?
Его величество рассеянно пожал плечами, продолжая наблюдать за творящимся на улицах столицы бедламом.
– Графиня де Бальмен – умная женщина и понимает, что рано или поздно наши отношения должны были закончиться.
– Вот именно, женщина, – усмехнулся ле Крон, выделив интонацией последнее слово. – Она была твоей фавориткой… сколько? Почти два года. От статуса возлюбленной сначала кронпринца, а потом и короля так просто не отказываются. Или я ничего не смыслю в прекрасных созданиях.
О ком о ком, а о своей фаворитке Рассарх беспокоился в последнюю очередь. Он никогда ее не любил, и Кларисса это знала. Чувствовала, понимала. Им было хорошо вместе. В свое время. Но теперь, когда во дворце появятся невесты и одна из них в скором времени станет ему женой, о продолжении интимной связи с придворной красавицей не могло быть и речи.
– Ты бы поговорил с ней, – заметил капитан королевской гвардии, поддевая край карты гусиным пером, что секундой ранее выдернул из малахитовой чернильницы.
– Ты только затем и пришел? –