В назначенный день «ангел смерти» стал оперировать пациентку. Он прорвал стенку абсцесса, и женщина умерла. Можно ли сказать, что карьерные устремления ослепили Артура, не дав ему понять, что́ стоит на кону? Если бы он нарушил субординацию и вступил в открытое противостояние с «ангелом смерти», возможно, ему удалось бы спасти жизнь. Артур до конца дней сожалел о том, что допустил ту операцию. И все же, как он потом рассуждал, «медицина – это иерархия[90], и, вероятно, таковой ей и следует быть».
Помимо груза ответственности, связанного с медицинской карьерой, у Артура были и другие сомнения. Хватит ли жизни практикующего врача, чтобы удовлетворить его? Профессия доктора всегда казалась залогом финансовой стабильности. Но, с другой стороны, во время Великой депрессии в Бруклине были врачи, бедствовавшие настолько, что торговали яблоками на улице[91]. И, если отставить в сторону материальное благосостояние, оставался вопрос психологической и интеллектуальной стимуляции. Не то чтобы Артур всерьез представлял себя художником – это слишком непрактично. Но в нем была сильна предпринимательская жилка, он питал живой интерес к бизнесу, и никакие принесенные медицине клятвы не могли этого изменить. Кроме того, во время учебы в медицинской школе он заполучил очередную подработку, на сей раз в качестве копирайтера в немецкой фармацевтической компании Schering[92]. Артур открыл для себя, что из всех многочисленных талантов особенно хорошо ему давался один: умение продавать людям вещи.
Глава 2
Сумасшедший дом
Когда Мариэтта Лютце прибыла в Нью-Йорк из Германии в 1945 году, казалось, обстоятельства были против нее. Для этнических немцев в Соединенных Штатах это был, мягко говоря, не самый лучший период. Всего пару месяцев назад Гитлер застрелился в своем бункере, когда советские войска лавиной ворвались в Берлин. Мариэтте было 26 лет[93], когда она – высокая, стройная, аристократичная кудрявая блондинка с яркими веселыми глазами – приехала в Америку. Она уже успела стать врачом, получив диплом и докторскую степень в Германии во время войны, но по прибытии в Новый Свет узнала, что ей придется пройти две интернатуры[94], прежде чем она сможет сдать квалификационный экзамен. Поэтому она устроилась на работу в больнице в районе Фар-Рокуэй в Квинсе. Адаптироваться к новой жизни было нелегко. К недавней иммигрантке, говорившей с выраженным немецким акцентом, относились скептически. Еще больше сомнений вызывал сам вид женщины-врача. Когда Мариэтта начала стажироваться в Фар-Рокуэй, никто не воспринимал ее всерьез – ни пациенты, ни сотрудники отделения неотложной помощи, ни ее собственные коллеги. Во время обходов ей свистели вслед