– Кстати, а где команда с этого корабля? – Вилтон посмотрел на трактирщика. – Вот вовек не поверю что ты, сидючи тут, на заднице ничего о ней не слышал. Где эти голодранцы? Небось, прячутся где-то в ваших приморских пещерах?
Говоря это Вилтон изо всех сил «играл» голосом – вроде бы он говорит с несчастным трактирщиком грозно и мрачно, но опытное ухо услышит в его словах какие-то слабые нотки неуверенности. Словно «горлодёрик» совершенно сбит и раздавлен и теперь пытается общаться с окружающими единственным методом, что ему доступен – методом «горла» – то есть шуметь, орать и рычать.
– Не поминаю, о чём ты говоришь, мил человек, но говорить о покойных таким тоном очень плохо – Боженька не одобрит, – трактирщик провёл рукой по голове и горестно вздохнул.
Его служаночки тоже повесили носы, всем своим видом демонстрируя ужасную скорбь и горе.
– Потонула вся команда твоего корабля – вот как Бог свят… Потонула… Кого хошь спроси – все подтвердят. Счас, секунду… Эй, Барбекю! Подойди сюда!
В коридоре раздались странные шаги – топот обуви с каким-то необычным перестукиванием, а затем в комнату заглянул весьма необычный человек.
Он был облачён в роскошный меховой плащ из целого белого (!) медведя и с большим воротником, на который пошла немаленькая лиса. Под этим плащом (явно не по летней погоде) скрывался строгий костюм священника, с обязательной для таких случаев колораткой (белый воротничок, который носят священно служители протестантской церкви. Примечание автора). Сам хозяин всего этого добра был классическим священнослужителем – с длинным, вытянутым лицом и немного отвислыми губами. Он был чисто выбрит, и выглядел очень даже впечатляюще.
– Сколько раз тебе говорить, тупой ты кусок ветчины, что при посторонних меня обычно зовут Отец Треллони? – поинтересовался у трактирщика священнослужитель. – Пшёл вон, антихрист кухонный. И блудниц своих прибери…
Трактирщик оскалился и испарился. Вместе со служанками.
Отец Треллони зашёл в комнату. Пола его плаща отогнулась, и стало видно, что вместо правой ноги у него протез – длинная деревянная нога, сделанная с весьма хорошим тщанием, да ещё и снабжённая каучуковой пробкой, чтобы не скользить по полу.
– Приношу своё прощение, – Треллони сел на кровать и руками, согнул деревянную ногу в суставе, уперев её в пол. – Местное население малость необразованно и никак не могут, Лотово отродье, усвоить правила приличия… Говорят со всеми, как Рувим, сын Соломона, со своим народом, и считают это правильным. А потом ещё обижаются на то, что им приходится иметь дело с неприятностями…
– Мудрый Ворон всегда говорил, что истинную боль причиняет не язык, а сердце. Язык лишь повторяет то, что