Поездки по всей Южной Сан-Верде, часто в одиночестве, на мощном джипе, иногда по удаленным, никем не заселенным территориям. Встречи с одинаково дружелюбными белыми и черными, общение с которыми придавало ощущение полноты самореализации. Я видел себя со стороны замечательным персонажем: приветливым, харизматичным, привлекательным, то есть – неотразимым. И каждое новое знакомство добавляло в этом уверенности.
По возвращении из поездок я с удовольствием делился впечатлениями с Артемом Ивановичем, встречая подкупающее внимание и живой интерес. Во время очередного такого разговора до меня дошло: ведь этот внимательный, задушевный человек – единственный слушатель, которому хочется все рассказать и всем поделиться.
Такой вывод, как ни печально, добавил энергии в создание моего собственного Хрустального дворца, в который я стал медленно, но верно переселять любимую Катю. Реальные обстоятельства моей жизни все чаще становились предметом некоего от нее сокрытия по самым разным причинам, а потому в салоне моего личного Хрустального дворца, в котором проживала Катя, циркулировали всевозможные фантастические истории про мою жизнь, удовлетворяющие Катино понимание моих жизненных запросов и проблем.
Дружба с Артемом Ивановичем крепчала в первую очередь благодаря моим откровениям – все более детальным и продуманным. Я все лучше понимал, что может быть ему полезным, а суждения и рекомендации старшего друга неизменно оказывались полезными мне.
Общались мы с генералом не только с глазу на глаз, но и на посольской вилле или во время коллективного культпохода на мюзикл или оперный спектакль. На мероприятиях такого рода со мной знакомились разные персонажи, в основном по рекомендации и под неусыпным контролем Артема Ивановича. Иногда случайные общения перерастали в семейные знакомства с обсуждением самых разных проблем, которые потом становились предметом моих разговоров с Грохотом. Иногда проскакивала поразительная для неподготовленного меня информация, например, о доносах посольских друг на друга с призывами выслать предмет недовольства на родину, о признаках продажности видной посольской или околопосольской фигуры, о связи некоторых деятелей русской эмиграции с вражескими западными разведками и пр., и пр.
От такой информации моя непривычная голова шла кругом, но я постепенно привыкал.
Вскоре я заметил еще одно качество Артема Ивановича. Его успех в контактах любого уровня определялся мощным волевым полем, которым он накрывал всех участников общения. В этом был его неповторимый талант: обезвредить собеседника одним взглядом стальных серых глаз. Вроде бы деталь из дешевого шпионского романа – но абсолютная правда.
И вот наступил день, изменивший мои отношения с Артемом Ивановичем навсегда.
С