Род наконец отвёл взгляд от тела, его рука нервно провела по волосам, как если бы он хотел очистить свой разум от ужаса, который медленно просачивался в сознание. Он глубоко вздохнул, и это движение отдалось в комнате, как глухой удар.
– Эйден, – хрипло произнёс он, глядя в пол, – что-то тёмное творится здесь. Я не могу… – он остановился, словно слова не могли выразить то, что он чувствовал. Род замолчал на мгновение, затем взглянул на Айвора, стоявшего неподалёку. – Это не зверь, Айвор. – В его голосе слышались решительность и страх одновременно. – Это не могло быть зверем. Чарльз… он сделал это сам.
Айвор, который до этого стоял, как каменное изваяние, всматриваясь в происходящее с растущим ужасом, замер, услышав слова Рода. Он, казалось, потерял дар речи, его лицо побледнело, а глаза широко раскрылись. Он был человеком, который видел смерть и знал, что такое жестокость, но то, что он услышал, казалось, полностью выбило почву из-под его ног. Айвор выглядел так, словно его разум пытался сопротивляться этой мысли, но она всё равно проникала в его сознание, как медленно растущий яд.
– Сам? – еле слышно прошептал Айвор, как будто не веря своим ушам. Его голос дрожал, слова будто застревали в горле, не желая выходить наружу. – Как это возможно? Зачем?
Род сделал несколько шагов к Айвору, его взгляд был твёрдым, но полным тяжести. Он коротко взглянул на Грэя, словно ища подтверждения своих слов, и снова повернулся к Айвору.
– Подумай сам, – тихо, но уверенно сказал Род. – Это не следы зверя. Никто не мог бы вырвать сердце с такой точностью, кроме самого Чарльза. Мы нашли под его ногтями… его собственную плоть. Это он сделал.
Айвор отшатнулся, его лицо исказилось в смеси страха и отвращения. Он несколько раз медленно покачал головой, как если бы пытался отогнать мысли, которые приходили к нему. Но правда уже прижалась к его сознанию, как хищник, готовый разорвать душу на части. Айвор перевёл взгляд на тело Чарльза, его глаза были полны недоумения и ужаса.
– Но… как? Почему? – произнёс он снова, в отчаянии глядя на Рода и Грэя. – Никто не делает такого с собой… Это невозможно.
Род замолчал, его лицо стало напряжённым, а челюсти сжатыми. Он не хотел говорить вслух то, что они оба уже понимали, но кто-то должен был озвучить эту тёмную догадку. Род глубоко вздохнул и произнёс:
– Что-то вынудило его. Заставило. Это не просто безумие. Это… что-то тёмное. Что-то, что мы пока не можем объяснить.
Слова Рода словно опустились на комнату тяжёлым покрывалом. Тишина, которая последовала за ними, была оглушающей, как если бы само время остановилось. В комнате казалось, что воздух стал гуще, сдавливая грудь, лишая возможности дышать свободно. Тишина была больше, чем просто отсутствие звука – она была живой, как затаившееся чудовище, наблюдающее из тени.
Эйден стоял, чувствуя, как эта тишина обволакивает его, как холодный туман, проникающий в каждую