Хлыстовщина широко распространилась по России в течение XIX века. Гнездясь преимущественно в крестьянской среде, она проникала и в города и давала начало новым мировоззрениям. Эти последние постепенно заслонили собою хлыстовщину, и в XIX в. она отходит уже на второй план сравнительно с новыми течениями. Из них ближе всего к хлыстовству стоит скопчество. История его расцвета относится, собственно, к первой половине XIX в., но зародилось оно еще в тридцатых годах XVIII в. в одном из московских хлыстовских кораблей. Мотивом к его образованию стала заповедь Данилы Филипповича воздерживаться от полового общения.
Заповедь от воздержания исполнить было, конечно, труднее, чем всякую другую. Нелегко все же «женатым разжениться, не женатым не жениться»; между тем соблюдение ее оставалось главным условием для получения вечного блаженства. Выход нашли в том, чтобы уничтожить самый соблазн к половому общению. И вот в 1733 г. в московском Ивановском монастыре власти обнаружили хлыстовский корабль, кормщица которого монахиня Анастасия, производила оскопление. Оскопившиеся хлысты первое время не выделялись из хлыстовщины. Они были своего рода монахами среди хлыстов, принявшими особую «печать духа святого». Но так как само оскопление не требовалось заповедям Данилы и, кроме того, допускался «обряд христовой любви», то эта тяжелая операция не получила среди хлыстов широкого распространения. Однако оскопление само по себе являлось настолько решительным актом в жизни его принимавшего лица, что на нем можно было строить самостоятельное учение. В семидесятых годах XVIII в. в тульской провинции появился скопец, крестьянин, Кондратий Селиванов, проповедовавший, что для спасения необходимо «огненное крещение», вместе со своим товарищем, Андреем Петровым, он производил оскопление среди купцов и фабричных крестьян. Кондратий Селиванов и стал основателем скоптического течения, оказавшейся чрезвычайно влиятельной в буржуазной среде, в особенности в Санкт-Петербурге, где Кондратию воздавались чуть ли не божественные почести. Более подробно о скопцах будет упомянуто далее.
Хлыстовщина вместе со скопничеством перешла в другую социальную среду. Но в той же крестьянской среде, в которой зародилось хлыстовщина, в XVIII веке появляются новые течения, преимущественно в тех же кругах крестьянства (от чего происходит соблазн произвести их образование от тех же хлыстов, что в корне неверно), которые не могли удовлетвориться пассивной позицией: хлысты, в сущности, складывали руки перед лицом беззастенчивой эксплуатации и все надежды возлагали на второе пришествие; здесь на земле они довольствовались забвением, которое давало