– Я позову Иохельсона, – сказал дед.
– Не надо.
– Доктор пропишет лекарство, и тебе станет легче.
– Ты, – бабушка притронулась к рукаву деда, – не к Иохельсону, а на базар сходи.
– На базар? – вытаращил глаза старик.
– Купи трех гусей. Только смотри не переплати. А ты, – она прикоснулась высохшими пальцами к моей рубахе, – беги к господину лавочнику и скажи, что перина будет готова в срок.
– А с кем же ты останешься? – спросил дед.
– С Богом. У меня к нему есть несколько вопросов. – Бабушка тяжело дышала. Пот струился по ее морщинистому лбу, и мне казалось, что это плачут ее мысли. – Идите! Идите! – гнала она меня и деда. – Не бойтесь, я до вашего прихода не помру.
Дед сбегал на базар и принес трех жирных гусей, а я передал господину лавочнику добрую весть о перине.
– Разве это гуси! – проворчала бабушка. – Облапошили дурака. Всю жизнь тебя обманывают.
Дед слушал и не смел перебивать.
– Даниил! Садитесь и приступайте!..
– Ощипывать живых гусей! – ужаснулся дед.
– Как? – возмутилась бабушка. – Ты не был еще у резника? Что же ты себе думаешь, лентяй ты этакий!
Дед схватил гусей и помчался к резнику. В дверях он чуть не сбил с ног парикмахера господина Дамского…
– Приболели в дороге? – пропел господин Дамский.
– Сквозняком в тюрьме прохватило, – сказала бабушка.
– Как вас встретил Саул?
– Прекрасно. Упал на грудь. Просил прощения.
– Поумнел в тюрьме, – ответил Дамский.
– И еще просил, чтобы вы про моего внука и его мизинец не забыли.
– Бабушка! – не вытерпел я.
– Достань, Даниил, из комода бритву для господина Дамского. Она бреет, как смерть.
Я открыл комод, достал оттуда подарок американского дядюшки и бережно подал парикмахеру.
– Поправляйтесь, – сказал Дамский.
– Приходите на похороны, – сказала бабушка.
– Да Бог с вами! – пристыдил ее мой будущий учитель.
– Я хочу, чтоб на моих похоронах собрались самые близкие люди и чтоб кто-нибудь пришел с гусем под мышкой.
– С гусем под мышкой? – У господина Дамского поползли, как червяки, вверх подкрашенные брови.
– Пусть гусь скосит глаз в яму и простит меня, злодейку… Приходите!
Парикмахер поклонился и вышел. Бабушка закрыла глаза, и я подумал, что больше она их никогда не откроет. Я подошел на цыпочках и ущипнул ее.
– Ты что делаешь, негодник? – напустилась на меня бабушка. – Человек умирает, а он щиплется…
Скрипнула дверь, и в комнату вошел могильщик с мешком в руке. Из мешка доносилось жалобное мяуканье.
– Я принес кошку, – сказал одноногий.
Кошка выскочила из мешка, огляделась и прыгнула на кровать к бабушке.
Старуха погладила кошку и сказала:
– Ты обещал отблагодарить меня, черт полосатый?
Иосиф промолчал.
– Я как-никак твоя бывшая невеста. Где же ты меня, Иосиф, похоронишь?
– Да ты