И мама, и Шура всю жизнь продружили с Лялей Черной, были в самых простых и тесных отношениях, но мама ценила в ней ту лесковскую “красу, природы совершенство”.
Она очень любила, хранила в памяти старый театр – с М. В. Скворцовой, Суровцевым, Н. Красавиной, выделяла с восторгом Марину Черкасову, Сергея Шишкова, всю жизнь продружила с Любой Васильковой, Хрусталевыми и Т. Ф. Денисовой, заведующей осветительным цехом. Но очень дружила и с молодежью, интересовалась ими, вообще с удовольствием была бы и с нынешней молодежью. В ней действительно оставалась какая-то неистребимость молодости – когда уже стали невозможны поездки и даже длинные пешие прогулки, она выходила на балкон и наслаждалась грозой или каким-нибудь снежным бураном.
Александра Кононова с дочерью и котом Кузей. 1953
Сестры как прожили всю жизнь вместе – даже географически – почти напротив, по разным сторонам Ленинградского проспекта, так и ушли друг за другом. Ольга – на одиннадцатый день после того, как скончалась Александра. Царство небесное им обеим».
Мне посчастливилось познакомиться с Александрой Николаевной в 1970 году, когда мой товарищ притащил меня в квартиру на Красноармейской, где обитали Штоки – Кононовы. К тому времени Шура, как все ее называли, известная драматическая актриса, с когда-то романтическими ролями – Радой в «Макаре Чудре», а потом, еще в сравнительной молодости, комедийными – Гожо в «Четырех женихах», позже – со множеством сыгранных ею комических старух. Работа в театре на протяжении десятилетий была важнейшим делом всей жизни. Для нее, как и для ее старшей сестры, опоздать на репетицию, сослаться на нездоровье и пропустить спектакль, не поехать на гастроли и подвести коллег считалось невозможным. И никакие уговоры типа «Побереги себя, передохни, с таким артериальным давлением лучше побыть дома» не принимались во внимание. «Обед на плите… Разогреете». И на троллейбусе Александра Николаевна отправлялась в театр, где на протяжении многих лет, будучи занятой во многих репертуарных спектаклях и болея душой за каждую сцену, помогая молодым актрисам найти себя на сцене, являлась образцом служения искусству и действительно заслуженной артисткой.
Шурик чудесно вела дом, удивительно хлебосольно, доброжелательно и широко. Прекрасно готовила, особенно супы, вкус которых я помню до сих пор, кормила и поила и своих, и наших друзей, а также собаку и сиамского кота, о котором уже рассказывалось.
Шуре была свойственна некоторая классичность в облике – гладкая черная голова с пробором посередине, никакой седины, никакой краски и в старости, абсолютная упорядоченность в костюме и жизненном распорядке. В устройстве личного пространства главную роль играли