Восстановить справедливость…
Однажды я прочел Ахматовой известные строки Мандельштама:
А еще над нами волен
Лермонтов, мучитель наш,
И всегда одышкой болен
Фета жирный карандаш.
А потом я спросил у нее:
– Почему Осип Эмильевич так нехорошо пишет о Фете?
Анна Андреевна улыбнулась и отвечала:
– Просто в ту минуту ему так показалось.
В искусстве творцы иногда объединяются в группы, что совершенно нормально для людей, занимающихся одним и тем же делом. Когда они достигают определенных успехов в одной узкой области, близкие отношения со временем зачастую тускнеют, пропадает былая искренность.
Мне не удалось, находясь в положении наблюдателя, за двадцать лет работы в ЦИТО отметить особой дружбы между блестящими врачами-хирургами – заведующими отделениями. Также и среди композиторов, коллег моего отца, не могу отметить длительной и преданной дружбы, особенно если они были успешны в творчестве. Правда, можно вспомнить близкие, дружеские отношения «до конца» у музыкантов, например Моцарт – Сальери. Законы жизни. Правда жанра.
Творческие люди в подавляющем большинстве, созидая, живут по особым законам бытия. Одним из двигателей успеха является некий комплекс переживаний: постоянная неудовлетворенность самим собой, сомнения, чувство соперничества (творческого – по-хорошему или зависти – по-плохому). Это состояние, являясь неким допингом, заставляет кровь с удвоенной энергией бежать по сосудам, не спать ночами, обдумывая новый поворот сюжета, или вскакивать среди ночи и садиться к столу, чтобы записать пришедшую внезапно важную деталь, чтобы в конце концов медленно пополз занавес на сцене театра и начался спектакль.
Арбузов, Гладков, Шток и Плучек – закадычные друзья по жизни, создавшие вместе студию. Их расставание, расхождение из-за различий в творческих взглядах, а далее, как следствие, охлаждение и разрыв дружеских отношений происходили не за один день. Объяснять ситуацию страхом и тем, что кто-то куда-то переметнулся, мягко говоря, было бы некой неточностью или нежеланием понимать действительных побуждений, приведших к разрыву, а главное, изменений, происходивших в стране.
На мой взгляд, не совсем верно выступать судьёй в таком тонком вопросе, как многолетняя дружба успешных творческих людей.
Не надо забывать, что периодические недопонимания и расхождения во взглядах, судя по дневниковым записям Гладкова, происходили между Штоком, Гладковым и Арбузовым – друзьями, но и соперниками, в хорошем смысле, ещё в конце тридцатых.
Исай Кузнецов, знакомый с Исидором со студийных лет, с тридцатых годов, должен был, конечно, об этом знать, а также, с другой стороны, прежде чем публиковать свои домыслы, еще раз