Когда село солнце, вся семья собралась за столом. Дженна придвинула свой маленький стульчик, и мать стала выставлять блюда на стол. Отец отломил кусок ржаного хлеба и ел его, запивая молоком. Дженна, в свою очередь схватила вяленое мясо и стала усиленно его жевать, желая поскорее закончить и упросить отца рассказать ей легенды о лесных феях. Когда ужин был окончен, и Матильда убирала со стола остатки – Уильям усадил Дженну себе на колени и стал рассказывать сказку. Девочка слушала, завороженно глядя на язычки пламени, выбивающиеся из печки. Вдруг послышался страшный грохот, лязг оружия, крики и запах гари.
Уильям тут же поднялся на ноги, взял тяжелую секиру и велел всем затаиться. Он не выходил на улицу, а притаился возле двери. Дженна дрожала всем телом, прижимаясь к матери.
Внезапно о дверь что-то сильно ударилось, и ее пронзил стальной клинок меча. Все трое вздрогнули. Уильям крепче сжал рукоять секиры. Потом на дверь кто-то навалился. Потом еще раз и еще. В комнату ворвался мужчина. Он был весь взлохмачен. Одежда изорвана. В руках он сжимал окровавленный топор. Он не заметил стоявшего за его спиной Уильяма и тот замахнулся на чужака секирой. Лезвие вошло в спину по рукоять. Чертыхаясь, Уильям попытался вытащить свое оружие из тела убитого. Одной ногой он уперся в его спину, а руками ухватился за рукоять. Резким движением он выдернул оружие, но в открытую дверь уже вбежали другие мятежники. Уильям снова замахнулся, но не успел он нанести удар, как один из них пронзил его мечом. Матильда дико закричала, чем обратила на себя внимание убийц. Один из них хищно осклабился и направился к ней. Женщина толкнула дочь под стол, а сама схватила прислоненную к печи кочергу. И, выставив ее перед собой, приготовилась защищаться. Но тут же один из нападавших метнул в нее кинжал. Матильда покачнулась и опустилась на пол, выронив свое оружие и вцепившись руками в рукоять кинжала, торчащую из ее груди. Мужчины подбежали к ней, стали рвать на ней одежду. Все это время Дженна сидела под столом и смотрела, как истязают ее уже мертвую мать.
Сколько она так просидела, девочка не знала. Вокруг уже все стихло, в окна лился рассвет, а она все сидела. Немигающим взглядом смотрела она на тело своей матери. Дженна не чувствовала ничего, она не могла даже моргнуть. В ее душе все замерло, остановилось.
Наконец, она решилась вылезти из своего укрытия. Ее затекшие ноги отказывались повиноваться,