По траектории скрипичного ключа,
И голубка в небе замирает,
Завлекая на свиданье хохлача.
Я буду слушать музыку Шопена,
Пускай всё остальное подождёт,
И рисуется в сюжете гобелена,
Как маленькая девочка мне чаю поднесёт.
В шиповнике пичужка с птенчиком играет,
И паутинка тонкая запела, как струна,
Маленькая рыбка мошкару пугает.
Какая всему этому цена?
А музыка звучала и звучала,
Я нёс виденье на своих руках,
И Родина, как девочка, бежала,
Она была в хрустальных башмачках.
Спасение ищите в чудесах,
И те, кто зацветают, и те, кто отцвели.
Ваши души сотворились в небесах,
А вот жизнь – от Матери-Земли.
А в Париже ветрено и дождь
Земля вращается вокруг своей оси
По кривой закона притяжения.
И тут что-нибудь, попробуй, возрази,
Но, если есть закон, будут и сомненья.
На Сахалине только с крыши потекло,
А в Париже уже ходят в мини-юбках.
Жизнь – как непрерывное кино
Об изменчивости мира и проступках.
Здесь ни пауз, ни повторов не бывает,
Если даже крикнуть «подожди»,
Ведь каждый без подсказки понимает,
Почему в Париже начались дожди.
Изменчивость рождает совершенство,
И на дю-Пале платаны зацвели.
Там в мае настоящее блаженство,
Когда в Париж опять придут дожди.
На Сахалине снегу намело,
А в Париже ещё ходят в мини-юбках.
Пусть только не кончается кино,
А закон всегда нуждается в уступках.
Дождь
Свет фонарей, запутавшись в дожде,
Липнет на клетчатый зонт.
Она, промокшая, идёт почти во тьме,
Не различая вертикаль и горизонт.
А в крошечной беседке играет саксофон,
Казалось, это сердце изнывает.
Быть может, это старенький шансон,
А может блюз на что-то намекает.
Листочки по асфальту проплывают,
И два мокрых воробья на скамейке жмутся,
Но они погоду не ругают,
Хоть от голода и холода трясутся.
Она что-то говорит по телефону,
Стараясь свой айфон не уронить.
А там, в эфире, кто-то вторит саксофону,
Одну и ту же ноту пытаясь повторить.
Её сегодня обещали подвезти,
И вот никто за нею не спешит.
Ей жутко страшно, но она на полпути,
А он пусть извинится, и она простит.
Жаворонок
У неё всего-то – песни о свободе,
Да гнездо под веткой голубицы.
Это всё, что ей отписано в природе,
Но она счастливее жар-птицы.
Стайка пацанов морошку собирала,
Но эти никогда не навредят,
Ведь жизнь когда-то кровью доказала,
Что беспризорники гнездо не разорят.
Брызнула пороша