Уже показался дом с родными окнами, что украшали кремовые занавески и комната, где так уютно горел свет. Ника заторопилась еще более, забыв, что еще секунду назад думала о причудливости жизни – война, голод, смерть, а чувство счастья вызывает включенное электричество, вода в кране и возможность вытянуть ноги после напряженного, трудового дня. Думая об этом, Ника въехала во двор, вышла из машины и тут…
– Какая приятная встреча, лапушка, – зажав ржавый стилет у горла Ники, протянул долговязый мальчишка.
Он был бедой, когда еще в стране все было спокойно. Рослый, не по годам развитый, он пугал Нику отсутствующим взглядом бледных, водянистых глаз. Она жаловалась мужу на распустившуюся ребятню, а тот только посмеивался: «Родная, что за старческое брюзжание – ты сама не намного его старше».
Когда же грянула война, стало не до подростков. И вот.
– Отпусти, – попыталась дернуться Ника, но парень, что был выше ее на целую голову, с легкостью прижал девушку к боку машины.
– Не рыпайся, крошка, – зашептал он ей на ухо.
Ника в отчаянии закрыла глаза, как вдруг за их спинами прозвучало насмешливое:
– И вот это, Арсений Аврелиевич, самый перспективный район? Будущее восточного региона? Или мы зашли не вовремя?
Паренек обернулся, а потом и отступил от Ники, она же облегченно разлепила веки.
Напротив них находились двое мужчин. И не столько их вид поразил Нику, как сам факт их наличия тут – в захолустном, недавно прифронтовом, провинциальном городишке.
В двух шагах стоял один из народных депутатов – важный, в дорогом драповом пальто, с кожаной папкой в руках, а рядом с ним – офицер в парадной форме. На военном был приталенный сюртук с начищенными до блеска серебряными пуговицами, брюки с отутюженной стрелкой, высокие сапоги. Франт – подумала Ника, глянув на офицера. Потому как одевались военные так лет двести назад.
Впрочем, она больше обрадовалась появлению незнакомцев, нежели напугалась.
– Кыш отсюда, – шикнул на подростка военный и того как ветром сдуло.
Ника же стояла, привалившись спиной к боку машины и пыталась отдышаться.
Теперь, когда прошел первый испуг и когда исчез стилет у горла, стало легче. Только на мгновение. Потому что Ника осознала, что по-прежнему на улице, в ночи, в сером и зябком, опускающемся на плечи тумане. Определенно вне зоны своего комфорта.
– Спасибо, господа, ваше появление пришлось весьма кстати, – натянуто улыбнулась мужчинам Ника и отлепилась от машины с намерением достать коробку и подняться в квартиру.
Офицер остановил ее одним взмахом руки. Небрежный жест привыкшего к повиновению подчиненных, человека,