– Мне пора идти, – тихо сказал Ревсон.
В автобусе было почти совсем темно, свет исходил только от тусклой лампочки над сиденьем водителя и от фонарей на мосту.
– Дайте мне баллончик с аэрозолем.
– Что? – Внезапно Эйприл окончательно проснулась, сверкнули белки глаз, казавшихся в темноте особенно большими. – Да, конечно.
Она сунула руку под сиденье и достала из сумки баллончик. Ревсон положил его в левый внутренний карман.
– Как долго вы будете отсутствовать?
– Если повезет, минут двадцать. Может быть, полчаса. Я вернусь.
Эйприл легонько поцеловала его в щеку:
– Будьте осторожны!
Ревсон никак не отреагировал на этот в высшей степени бесполезный совет.
– Выйдите в проход. Как можно тише.
Он прошел мимо девушки и двинулся вперед, держа наготове белую ручку. Бартлет спал, свесив голову на грудь. Ревсон нажал на кнопку, выстрелив с расстояния примерно в один метр, и иголка вонзилась часовому за левое ухо. Ревсон осторожно откинул его назад, так чтобы голова лежала на спинке кресла. Этот препарат не только вызывал потерю сознания, но и оказывал временный парализующий эффект, поэтому Бартлету вряд ли грозило соскользнуть вниз. Эйприл наблюдала за происходящим внешне бесстрастно, но время от времени облизывала сухие губы, что выдавало ее волнение.
Ревсон знал, что по мосту ходит патрульный (он несколько раз видел этого человека) и что о нем нужно «позаботиться». Он осторожно выглянул через открытую дверь водителя. Действительно, с южной стороны в нескольких шагах от автобуса проходил мужчина с автоматом на плече. Ревсону показалось, что это Джонсон, пилот вертолета, но до конца он не был уверен. Выключив свет у сиденья водителя, он остался на прежнем месте, держа наготове баллончик с аэрозолем, однако в последний момент передумал и вместо него вытащил ручку. Дело в том, что человек, приходивший в себя после воздействия иглы, неизменно просыпался в неплохом самочувствии и ему обычно казалось, что он всего лишь на минутку заснул. А после воздействия газа, насколько Ревсон мог судить по приобретенному вчерашним утром опыту, человека мучила тошнота и ощущение жестокого похмелья, и у него не оставалось сомнения, что его вырубили тем или иным способом. Только этого и не хватало, чтобы Джонсон сообщил обо всем Брэнсону.
В нужный момент Ревсон нажал на кнопку авторучки и тут же выпрыгнул из машины, чтобы подхватить Джонсона, прежде чем тот упадет на дорогу, – не столько из гуманных соображений, сколько из опасения, что карабин, стукнувшись об асфальт, издаст металлический звук. Он осторожно удалил иголку со лба патрульного, а затем, стараясь не шуметь, втащил его в автобус и втиснул перед сиденьем водителя в очень неудобной позе. Джонсон был не в том состоянии, чтобы чувствовать дискомфорт, а Ревсон не хотел рисковать, на случай если кто-нибудь из журналистов неожиданно проснется – хотя это казалось маловероятным – и обнаружит в проходе незнакомого человека, лежащего без чувств.
Эйприл Уэнсди