– Кларри говорила, что мы с ней можем видеться в Шиллонге, когда я буду ходить там по магазинам, – не сдавалась Тилли.
– По магазинам? – с сомнением переспросил Джеймс. – Если тебе что-нибудь понадобится, лучше заказать это в Калькутте или здесь. Впрочем, Мюриэл тебе все это растолкует.
Тилли оставила эту тему. Она не хотела вступать в препирательства по поводу Кларри. Она уже поняла, что у мужа Кларри, Уэсли, возникли какие-то противоречия с Джеймсом в деловых вопросах. Но это не помешает ей поддерживать отношения с Кларри, которая многие годы является другом ее семьи.
Они поговорили о питомцах Джеймса: о его охотничьих собаках, пони и говорящей птице по имени Синдбад. Теперь страхи и сомнения прошлой ночи казались Тилли нелепыми, они растаяли под ласковым солнцем на свежем морском воздухе. Джеймс напился, потому что волновался по поводу брачной ночи, так же как и она. То, что взрослый мужчина может чувствовать себя по-детски неуверенным, пробудило в ее душе нежность к нему.
В тот вечер они с большим аппетитом поужинали в столовой и рано отправились наверх. Джеймс задернул занавески, и они разделись под крики чаек, топчущихся на карнизе за окном. Оставив на себе нижнее белье, Тилли забралась под одеяла. Джеймс полностью разделся и нырнул следом за ней. От него пахло солнцем и песком. Нагретая за день кожа Тилли горела. Затаив дыхание, девушка ждала.
– Можно я распущу твои волосы, Тилли? – спросил Джеймс.
– Ах да, конечно.
Она потянулась, чтобы их освободить, но он остановил ее.
– Позволь мне.
– Если хочешь.
Он не спеша вытащил шпильки из ее локонов, и они рассыпались по плечам. От прикосновений мужских пальцев к ее лицу и шее по телу Тилли пробегала дрожь.
– Много шпилек, правда? Мать всегда сетовала, что мне нужна их целая уйма, а я постоянно их теряю.
Джеймс стал нежно целовать кудри, обрамляющие ее лоб, затем коснулся губами ресниц, щек, подбородка. Он провел языком по ее шее, груди, затем неуклюжими крупными пальцами развязал тонкие тесемки на ее сорочке.
– У тебя вкус моря, – сказал Джеймс неожиданно мягким низким голосом.
– Правда? Это, наверное, не очень приятно. – Сердце Тилли бешено забилось, и она ощутила в животе странное тепло. – Мне следовало принять ванну перед ужином.
Она старалась говорить ровно, несмотря на то что у нее перехватывало дыхание.
– Но мне очень хотелось есть после нашей прогулки.
Джеймс стянул с нее сорочку, высвобождая грудь. Взглянув на нее, он ахнул:
– Ты прекрасна, Тилли! Как спелый фрукт.
Девушка неожиданно прыснула. Он нахмурился.
– Что тут смешного?
– То, что ты говоришь, – пролепетала она.
Джеймс отстранился.
– Я не позволю, чтобы надо мной смеялись. Особенно моя молодая жена.
Тилли приподнялась на локтях.
– Я смеюсь