– Тогда вы, наверное, не будете возражать, если я… если я загляну к вам, когда у меня будет увольнительная?
Кларри удивленно уставилась на него. Она поддерживала отношения с Харри только для того, чтобы Олив была счастлива. Сама она не испытывала к нему никакой симпатии. Взглянув на сестру, Кларри осторожно ответила:
– Олив и я будем рады видеть вас. Вы были очень добры, похвалив ее талант, и она высоко ценит вашу дружбу.
Харри удивленно взглянул на нее, но затем, кивнув, сердечно пожал ей руку.
Направляясь к Камалю, который ожидал их снаружи, Олив крепко взяла сестру под руку.
– Что сказал тебе Харри? – спросила она настороженно. – Он мой друг, а ты пытаешься отнять его у меня. Это нечестно!
– Не говори глупостей, – сказала Кларри. – Я не интересуюсь мистером Уилсоном. Я общаюсь с ним только ради тебя.
– Он хотел повидаться с тобой снова, не правда ли? – надулась Олив. – Харри только притворяется, что ему нравятся мои рисунки. Он делает это для того, чтобы угодить тебе.
– Они нравятся ему, потому что очень хорошие, – уверила сестру Кларри. – Я проявляю внимание к мистеру Уилсону только как к твоему другу и не стану вести себя иначе, обещаю тебе.
Это, казалось, успокоило Олив, но следующие пару недель Кларри получала от младшего офицера нежные письма, которые бросала в камин, оставляя без ответа. Она объясняла его внимание тем, что ему одиноко в казармах и что, кроме нее, ему, вероятно, здесь пока не встречались молодые женщины, за которыми можно было бы поухаживать. Его интерес к ней улетучится, когда он найдет какой-нибудь более подходящий объект для поклонения или услышит достаточное количество уничижительных высказываний о Белхэйвенах. Это навсегда отвадит его.
Ожидание дождей достигло пика. Второй сбор чайного листа принес столь же бедный урожай, как и первый. Кларри руководила процессом завяливания, скручивания и ферментации чая с нарастающим тревожным чувством. Когда потемневшие листья были высушены и рассортированы, ими едва можно было заполнить пару ящиков.
Приехавший закупщик взглянул на их оранж пеко[9] и заявил, что его качество гораздо ниже, чем в предыдущие годы. Он уехал, ничего не приобретя. Кларри ускакала на вершину дальнего холма, где жил отшельник, и горько плакала там, не видя путей из тупика, в котором они оказались.
Вдруг появился свами, опираясь на длинный посох и глядя на нее слезящимися глазами. Девушка смахнула слезы и поприветствовала его, сложив перед собой ладони и склонив голову.
Он улыбнулся и тихо заговорил с ней на хинди. Кларри мало что поняла из того, что он ей сказал, но ее утешило сочувствие в его голосе. Свами опустился на корточки рядом с ней и запел. Его тонкий голос зазвенел на поляне, словно птичье пение. Когда он замолчал, они сидели в тишине, и на Кларри снизошло удивительное умиротворение. Ей не следует терять надежду, как будто говорил ей