В «Дубках» проснулись Джок Митчелл и Ханна.
– Ну… – угрожающе начала Ханна. – Ну, Джок, уже завтра. Ты сказал, что решишь все завтра.
– Черт, прием был так хорош! – простонал Джок. – Я это чувствую скорее не всем существом, а болью в левой части головы.
– Не удивляюсь, – отозвалась Ханна. – Но сейчас не время говорить о твоем похмелье. Мы говорим о тех детях. Они не останутся в доме еще на одну ночь.
– Не торопись! – умоляюще произнес Джок.
– Я и не тороплюсь. Я была весьма терпелива, когда вы с Нилом заявили вчера, что дети должны остаться. Я была просто святой! И не переломала им кости, когда увидела, что они натворили. Тот жакет Эйлин невозможно отчистить, видишь ли, просто невозможно. Бог знает, чем они его перемазали…
– Вот и хорошо, что не отчистить. Она в нем выглядит как серая мышь, – простонал Джок.
– Ты достаточно сделал для Кеннета за многие годы…
– Не в этом дело.
– В этом.
– Нет, не в этом, Ханна. Куда еще они могли отправиться? Они дети моего брата. А он, похоже, совсем их забросил. – Джок поморщился от боли.
– Это уж слишком! – воскликнула Ханна. – К тому же они очень грубые, оба. Никаких извинений. Заявляют, что я сама сказала, будто они могут занять любую комнату, и они выбрали эту. Достаточно, чтобы выставить любого на посмешище, а ведь предполагалось, что это будет праздничный прием, веселье!
– А ты не слишком потворствуешь себе?
Джок питал слабую надежду на то, что у Ханны тоже может быть похмелье, что сделает ее терпимой к «Кровавой Мэри» за завтраком.
– Кто-то же должен присматривать за всем, – фыркнула Ханна.
– Ладно, но разве Кэти не организовала все очень хорошо? Я слышал много похвал…
– Да что мужчины знают о том, как все должно быть?
– Она оставила все блестящим, словно новенький пенни! – Джок попытался защитить жену сына.
– Да, по крайней мере одна из наук, которым я обучила ее бедную мать, дала со временем плоды.
Ханна просто не могла сказать о Кэти что-нибудь хорошее. Джок сдался. Есть вещи, ради которых не стоит сражаться, в особенности при такой боли в голове.
– Верно, – согласился он, чувствуя, что в каком-то смысле предает трудолюбивую девушку.
Но Кэти лучше других поняла бы, что с Ханной легче идти по линии наименьшего сопротивления.
– А под конец она просто сбежала, поскольку ей позвонили посреди ночи из-за какого-то помещения для этой ее безумной затеи.
– Я понимаю, глупо, – произнес Джок Митчелл, вставая, чтобы принять что-нибудь от головной боли, и чувствуя себя Иудой.
Джеральдина