«Безымянный» был на сотни лет старше ССД и антиграва. Он имитировал гравитацию путем центростремительного ускорения. Древнее космическое судно вращалось, а мы шли по ободу этого исполинского колеса. Возможно, именно поэтому я так нетвердо шагал по длинному темному коридору вслед за Первой. Вестибулярный аппарат уверял, что мы идем по прямой, но визуально пол впереди еле заметно изгибался.
Темнота была непроглядная, и в стенах ни одного, даже мутного, окошка, куда мог бы проникать свет звезды снаружи. Посланники погасили свои огни, чтобы те их не слепили, и пользовались только фонариками. Нам, «поисковой группе», фонариков не оставили – забрали все, кроме запаса еды и воды. Пространство вокруг теперь состояло из отсветов фонариков, пляшущих по стенам, потолку и неровному полу. В этом скудном свете еле заметно угадывались очертания дверей в стенах да местами свисала их отвалившаяся окантовка. О размерах коридора можно было судить только по тому, как в нем отражается звук.
Первая шла впереди, ее легкая фигура маячила в нескольких шагах передо мной. В отличие от Индиго, чей длинный нож виднелся из-за плеча, ее парные клинки были прикреплены к поясу на бедрах с каждой стороны и торчали вниз, словно маховые птичьи перья.
Воздух здесь был безвредный – я заметил, как Зеленая сверяется с карманным сканером, – но тяжелый, спертый. Неприятно пахло вроде бы прогоркшим маслом, я все никак не мог вспомнить, откуда мне знаком этот запах. Потом вспомнил.
– Здесь, на корабле, водятся тараканы, – сказал я.
Сзади донеслось брезгливое фырканье Квинт.
– Спасибо за предупреждение, мистер Рен, – сказала Первая.
Она это и так знала. Но если здесь есть тараканы – и, судя по запаху, достаточно много, хоть они и прячутся от фонарей, – значит, на «Безымянном» могли остаться живые. И остались – по крайней мере, Огнеглазка.
– Это корабль поколений, – добавила Первая. Она шла с фонариком и, в отличие от меня, не думала, куда поставить ногу. – У него надежная система самовосстановления. И, скорее всего, где-то есть возобновляющиеся ресурсы воды и пищи – всего, что нужно людям.
– Людям больше не нужны корабли поколений, – сказал я. – Мы из них выросли, как из детских ботинок. Они утратили свое значение, как и Посланники.
Первая устремила на меня неподвижный холодный взгляд: так горная вершина смотрит на солнце, хоть и близкое, но неспособное растопить ее древний ледник. Бес внутри меня возликовал: один – ноль в пользу Шона Рена!
До изобретения сверхсветовых двигателей люди рождались, взрослели, старели и умирали на кораблях, летящих в межзвездном пространстве. Поэтому мы и нуждались в Посланниках – именно «нуждались», в прошедшем времени.