– Да. И я тогда, как дура, поверила ему. Боже, сколько я репетировала, дожидаясь, когда меня позовут! Меня так и не позвали. – Она осторожно переложила ногу Кати на постель. – На этот раз я была намного умнее. – Валентина улыбнулась. – Царю верить нельзя. С его августейшего языка ложь слетает слишком легко.
Катя широко раскрыла глаза.
– А он тоже там был?
– Кто?
– Я помню, ты рассказывала о мужчине, который был с царем, когда он прошлый раз тебя слушал.
– Ничего такого я не рассказывала.
– Нет, рассказывала.
Валентина подхватила вторую ногу сестры и положила ее на полотенце. Обмокнув пальцы в теплое масло, она начала массировать сухую кожу на ступне.
– О ком ты говоришь? – Девушка не отрывала взгляда от маленьких пальцев, разминая их по очереди.
– Мужчина. Который был с царем два года назад, когда он приходил в ваш институт… – теряя терпение, произнесла сестра. – Я помню, ты еще сказала, что он…
– Катя, хватит.
– Ты тогда сказала, что он похож на викинга.
– Что за глупости?!
– У него были огненно-рыжие волосы и зеленые глаза.
– Что ты придумываешь?
– Нет, ты сама мне о нем рассказывала. Он стоял у двери, и ты сказала, что…
Валентина рассмеялась и потянула за один из пальцев.
– Когда мне было пятнадцать, я много чего болтала.
Но Катя продолжала сверлить ее взглядом.
– Ты тогда сказала, что влюбилась в него.
Пальцы Валентины впились в белую плоть за выступающей косточкой.
– Если я такое и сказала, это была обычная детская болтовня. Я с ним даже словом не обмолвилась. Я уж и не помню теперь, как он выглядел. – Она почувствовала, что начинает краснеть.
– Еще ты сказала тогда, – негромко прибавила Катя, – что решила выйти замуж за этого Викинга.
– Значит, я была дурой. Я вообще не собираюсь выходить замуж.
Катя говорила правду. Валентина попробовала обратить все в шутку, но ничего у нее не вышло, потому что она злилась. Он не вспомнил ее, это было очевидно, но дело было в другом. Действительно, почему она решила, что он должен до сих пор помнить какую-то пятнадцатилетнюю девочку, игру которой слышал два года назад?
Нет, не это не давало ей покоя. Дело было в том, как он вчера ушел. Едва она доиграла последнюю ноту, он попросту выбежал из зала, что было очень обидно. Перебросившись парой слов с царем, он так поспешил к двери, словно ему не терпелось сбежать из института как можно скорее. Неужели он был так разочарован, что не мог больше оставаться в зале? Но на этот раз она чувствовала, что действительно сыграла очень хорошо. Его безразличие к ее игре – вот что не давало ей покоя, как засевшее