– Мсье Батист, проснитесь, пожалуйста, – сквозь мягкую пелену сна донёсся голос медсестры. – Доброе утро, мсье Батист, доктор Клеман просил, чтобы вы приняли вот эти лекарства, и минут через двадцать он придет к вам с обходом.
Я с трудом приоткрыл глаза и попробовал поздороваться. Но лишь просто открыл рот и так же, как и вчера, не смог издать ни звука. Я попробовал пошевелить конечностями, но и это не получилось. Невозможно передать словами, какая это досада – ощущать себя инвалидом, человеком с ограниченными возможностями: всё вижу, всё понимаю, но не могу ничего сказать и ничего сделать. Медсестра (видимо, заменившая ту, что вскрыла себе вены в больничном туалете) очень осторожно подала мне таблетки и воду для запивания, аккуратно приподняв мою голову. А я продолжал глазами искать мою новую знакомую, которая представилась мне сокращенным именем от имени Люцифера, убеждаясь всё больше и больше, что она, как и явившиеся архангелы, – просто плод моего больного воображения, следствия пережитой авиакатастрофы.
Действительно, минут через двадцать – тридцать в палату вошел мой лечащий врач мсье Андре Клеман, предварительно попросив кого-то подождать за дверью.
– Здравствуйте, мсье Батист, как вы себя чувствуете? Хорошо ли вам спалось?
Я моргнул один раз и с любопытством посмотрел на запертую дверь.
– Что, заметили, что сегодня я к вам не один?
Я вновь моргнул в знак согласия.
– Сейчас измерим давление и температуру, а затем я вам покажу, кто стоит за дверью и ждет с нетерпением встречи с вами.
Я даже предположить не мог, о ком идет речь, ведь члены моей семьи сегодня приезжать не должны. Кто же это может быть? Доктор произвел необходимые измерения, ощупал меня, заглянул в рот и с озадаченным видом произнес:
– Дорогой счастливчик, уж простите за фамильярность, но вас так уже окрестили журналисты, ведь вы единственный, кто спасся из всех находившихся на борту разбившегося самолета людей. К вам пришел и хотел бы вас увидеть мсье Ноэль Марен.
Я сделал удивленное лицо, насколько это позволили ограниченные возможности моей мимики.
– Да, понимаю вас, счастливчик Батист, – доктор улыбнулся и подмигнул мне, – вы даже представить себе не можете, кто с нетерпением ждет встречи с вами.
Андре подошел к двери и, распахнув ее, отчетливо произнес:
– Прошу вас, мсье Ноэль Марен.
В комнату почти строевым шагом вошел высокий мужчина лет сорока пяти, с хорошо развитой мускулатурой, гладко выбритый и с коротко стриженными темными волосами. Я был уверен, что он либо военный, либо долго служил в армии или в близкой к армейской структуре.
– Здравствуйте, мсье Батист, –