Я моргнул еще раз и выдохнул с облегчением.
– Не может быть! А теперь чувствуете? – Андре вновь коснулся моего плеча и пристально посмотрел мне в глаза.
Я вновь ответил утвердительно, единожды моргнув.
– А теперь, – не унимался доктор, трогая меня то за одну, то за другую руку.
И я в ответ моргал без устали, словно повторяя: «Да, да, да». Моргал и улыбался.
– Батист, дорогой вы мой! – закричал Андре Клеман и поцеловал меня в лоб.
«Ну это уже было лишнее», – подумал я и скривил гримасу.
– Ладно-ладно, не злитесь, мсье Батист де Венсан, прошу меня извинить. Я очень рад, что ваше состояние улучшается, несмотря на то, что мы, врачи, так и не смогли толком определить, что с вами происходит. Но есть еще один важный момент, который мне бы хотелось прояснить. Наш сотрудник, пришедший к вам сегодня во время утреннего обхода, утверждает, что нашел вас не на кровати, а вон в том углу комнаты, – доктор указал пальцем в угол и пристально посмотрел мне в глаза.
Я долго не отвечал, обдумывая последствия своих показаний, но затем, собравшись с силами, моргнул один раз.
– Как же так? Почему вы оказались на полу? Вы что-нибудь помните?
Я ответил отрицательно, моргнув два раза, и замер в ожидании следующего вопроса.
Однако наш диалог прервал жужжащий звук и легкий стук в окно. Андре резко повернул голову, а я последовал глазами за его движением. За окном, болтаясь и пытаясь выровняться после контакта с рамой, завис квадрокоптер с видеокамерой под брюхом.
– Проклятые журналисты! – закричал Андре Клеман и бросился к окну, плотнее закрывая жалюзи.
Глава 11
После утренних процедур меня покормили, причем я первый раз после авиакатастрофы поел самостоятельно. Ну как самостоятельно: меня кормили через рот совершенно несолёным – и оттого чрезвычайно противным – куриным бульоном. Затем поставили капельницу и трижды проверили, что всё подсоединено правильно. Потом меня отвезли на повторную магнитно-резонансную томографию (МРТ), после чего меня осмотрел пожилой профессор, по виду еврей. Во время осмотра он изучал результаты исследований и периодически качал головой, показывая явную озабоченность. Вернули в палату меня часам к трем после полудня.
Должен признаться, что сегодняшние исследования меня очень утомили, и хотелось поскорее отдохнуть. Но как только я оказался в своих покоях, распахнулась дверь – и в палату буквально ввалилась с радостными криками вся моя семья. Дорогая жена Беатрис с порога заявила, что врач разрешил побаловать меня любыми блюдами, которые мне особенно нравятся, и она привезла мне картофельное пюре с маслом и пармезаном на гарнир и говяжий бифштекс с яйцом, которые она готовила полдня. Дочь Лилу сообщила, что как только я стану поправляться, ее бойфренд, с которым они уже живут вместе в съёмном жилье под Парижем, собирается сделать ей предложение, и они планируют