Должно быть, по ночам там весело.
– Хочешь, кофе попьем? – спрашивает Крис.
Главное – чтобы не дрогнул голос.
Маша трогает масочку.
– Я стараюсь не ходить в кафе, – говорит она. – Ну или… когда там совсем никого.
Крис ценит ее деликатность. Это ведь не отказ, а ссылка на непреодолимые обстоятельства.
На «никого» рассчитывать не приходится. В Питере еще не закончились белые ночи. Туристы бродят по улицам допоздна. Особенно любят «разводить мосты»: стоять, как бараны, и ждать, когда пролеты поднимутся и по фарватеру Невы пойдут большие корабли и баржи. А уж если какой-нибудь упоротый урод на поршаке вылетит на разведенный мост и рухнет в реку, так это вообще будет праздник. Но такое случается редко.
– Может, просто погуляем? – говорит Крис.
– У тебя же кейс тяжелый. Ты устанешь.
Это да. Лучше и сказать нельзя, думает Крис. Еще утром жизнь казалась тревожной, но легкой. Привычно бессмысленной. Пустой. А сейчас все изменилось. У нее есть не только «Гибсон», но и Маша. Это тяжелый кейс.
Но я не устану, думает Крис.
– Тогда пошли ко мне домой, – решается она. – Тут недалеко. Там у меня один младший брат. Сидит, в компе залипает. Даже на улицу не ходит.
– А родители?
– Мама на сутках. Отчим в отъезде. На своей гребаной даче.
Маша ничего больше не спрашивает. Это не просто деликатность. За откровенность обычно платят откровенностью (ну да, это тоже бессовестно). А Маша не хотела бы рассказывать правду о себе.
По крайней мере, сейчас.
– Пойдем, – говорит она вместо этого. – Только ненадолго… Мне же надо в общагу вернуться. Там на вахте всех отмечают.
Железная дверь парадной захлопывается за ними. В этом старом доме нет лифта, зато лестничные пролеты – необычайно широкие. Крис могла бы попросить на день рожденья настоящий рояль, и его бы принесли к ней на четвертый этаж с легкостью, даже не переворачивая набок.
В прихожей сам собой зажигается свет. Крис и Маша видят себя в зеркале. Если и могут быть люди разными, как огонь и лед, то это про них.
В зеркале появляется третий. Худенький и долговязый. В спортивных штанах и застиранной футболке. Он похож на сестру, хотя и не такой ярко-рыжий. И у него кудрявые волосы, довольно неряшливо подстриженные на висках.
Маша и Крис оборачиваются.
– Это мой брат Макс, – говорит Крис. – Иногда мы зовем его Маск. Потому что он шарит во всяком железе и в программах. Хотя всего лишь в десятом классе.
– Уже в одиннадцатом, – поправляет Макс. А сам во все глаза смотрит на Машу. Будто пытается рассмотреть ее губы под маской.
– Он у нас типа битмейкер. Я иногда играю под его петли, вместо метронома. Он туда прописывает ударные и бас. Довольно мощно звучит.
– Я обычно FL Studio использую, – рассказывает Маск. – А еще скачал Easy Drummer с плагинами… Бас пишу вживую, с миди-клавиатуры… Ничего сложного.
Маша в этом не уверена. Она понимает примерно