– Окей, переобуваемся на ходу, – командует Фил. – Теперь гитара держит ритм. Ф-но импровизирует. В стиле… ну, скажем, Джерри Ли Льюиса?
Маша опускает голову. Автоматически продолжает играть квадрат. Кажется, она не знает, что делать дальше со своей правой рукой.
Фил не унимается:
– Давай, маска! Удиви меня. Вмажем рок-н-ролл в этой провинции!
Маша несмело играет мажорные арпеджио. Крис подхватывает, пытаясь подстроиться под гармонии. Наверно, так Дэвид Гилмор работал с безумным Сидом Барреттом. Что-то может вырасти из этого, да только никак не вырастает.
Фил разочарован:
– Ну, это… стоп. Бардак! Так дело не пойдет…
Тут-то Крис и озаряет:
– You’d better stop! Before! You tear me all apart[1]! Машка, ты знаешь старую песенку Сэм Браун? Посмотри текст в телефоне!
Руки Маши зависают над клавишами. Она бросает играть и ждет, пока Крис начнет новую гармонию – Bm, Em, фа-диез и так далее. Это – знаменитый как-бы-блюзовый номер из 80-х, его сочинила Сэм Браун, дочка рок-н-ролльщика Джо Брауна. Если честно, циничная попсня и слезогонка про любовь и ревность. Но для тех убогих времен и это было круто. И потом, песенку «Stop» часто крутили на ночном авторадио в Архангельске, когда Маше было лет десять. «Лучше остановись, – как бы намекали диджеи водителям. – Пока тебя не разорвало на части».
Маша помнит, как слушала музыку с мамой и папой, в машине. Они часто ездили в путешествия всей семьей – не оставишь же дочку одну дома?
Они оставили ее только один раз. И навсегда.
Опустив голову, Маша тихо поет первый куплет:
All that I have is all that you’ve given me.
Did you never worry that I’d come to depend on you?
На слове «worry» (где голос переключается в верхний регистр) Филипп Филиппович тоже вскидывает брови. Едва заметно качает головой.
Потому что у Маши удивительный тембр. Контральто, как у мальчика. Шероховатый и как будто хрупкий. Только ее голос не ломается. Он словно уже сломался однажды и больше не вернется к прежнему, беззаботному, детскому.
Но он и не взрослый, нет, не взрослый. Взрослых слушать скучно. Они все знают о жизни, все ноты у них расписаны, и даже когда они фальшивят – это еще скучнее.
Здесь – не так. Здесь голос – это стальная струна, которая может лопнуть, стоит лишь ударить посильнее медиатором. И ты каждый раз думаешь: вот сейчас это случится.
Это не пение, а катастрофа.
С таким голосом тебя выгонят из любой музыкальной школы. Таких вокалистов не аттестует ни одна комиссия. Вот Машу и выгнали.
– You’d better