Предпринятых усилий показалось Элизе достаточно. Она обошла Агнету, присела возле неё и проговорила:
– Как ты мерзка! Смотри, кожа покрылась пупырышками, соски напряглись и набухли, грудь приподнялась. Как ты вообще можешь себя так вести?
В кельи стоял холод, поэтому многое из того, что описала Элиза, рождалось под властью внешних обстоятельств. Кроме того, напуганная Агнета против воли и вправду немного возбудилась, сама не зная почему.
Хозяйка кельи с лёгким вздохом, опираясь рукой о пол, поднялась и отошла к спальной скамье со словами:
– Молись, молись о спасении собственной души!
Её голос звучал хрипло и возбуждённо. Она села на скамью, повернувшись лицом к девушке. Потом слегка подтянула вверх рясу, одновременно разводя ноги. Наполненные странным чувством глаза едва виднелись в полутьме, алый румянец залил щёки и перекинулся на шею.
– Опусти голову, грешница! – приказала Элиза.
Агнета послушалась. Ладони рук лежали на ногах, чуть натягивая согнутыми пальцами складки рясы на коленях. Прерывистое дыхание девушки вырывалось с едва заметными всхлипываниями.
– Давай, повторяй за мной, – велела Элиза. – Велик и ужасен гнев Всевышнего, страшно мне поднять глаза на него…
При этих словах она перебежала руками, чуть шевеля большими пальцами, от коленей к промежности. Агнета, едва слышно всхлипывая, повторяла слова принятой в этом мире молитвы.
– Говори, говори… Слаб я и грешен, не дойти мне ногами слабыми до конца пути. Нуждаюсь в поддержке и понимании, в наставлении и попечении…
Элиза продолжала шевелить большими пальцами, сдавливала с двух сторон сквозь ткань область чуть ниже живота. Прочие пальцы она растопырила и сжимала раздвинутые ноги, надавливая на них сверху и сбоку. Действия и слова хозяйка кельи периодически прерывались вырывавшимися хриплыми стонами.
Голова монахини запрокинулась. Ноги раздвинулись ещё сильнее. Пальцы рук двигались с возрастающей скоростью. Пальцы ног, скрытые тапочками, Элиза поджала. А сама требовала:
– Говори, говори, грешница! Падёт гнев Всевышнего, коль решусь я отринуть руку протянутую. Выкатятся глаза из орбит, выпадут зубы, облетят волосы…
Агнета старалась повторять услышанное. Однако Элиза уже мало внимания обращала на неё, явно впадая в священный экстаз. Руки поменяли расположение: одну она положила на обвисшую грудь, вторую запустила под рясу. И продолжала шипеть:
– Говори, говори, гово, гово, гов…
Слова произносились уже бессвязно. Они чередовались с вскриками и стонами. Ноги Элизы всё более сгибались в коленях, поднимались выше и расходились в стороны. Руки активнее ласкали тело.
Вдруг дрожь побежала по внутренней поверхности бёдер, охватила остальное тело, заставила выгнуться в пароксизме