– Да кто вы такие, что указываете, как мне поступать? – возмутилась я. И они сказали, что государственные чиновники.
– И какого же государства?
– Тайского государства.
– Что еще за тайское государство? Мы же в Сиаме, разве нет? Эта земля принадлежит королю Сиама, нет?
На эти слова они только рассмеялись и ответили, что эта земля, быть может, еще принадлежит королю, но теперь государство имеет над ней власть. Они сообщили мне, что Сиам изменил название на Таиланд, и стали потешаться над моим невежеством, говоря, что я слишком долго прожила в лесу.
Ну, поначалу меня не слишком интересовало, изменил Сиам свое название или нет, поскольку здешняя земля осталась такой, какой была всегда. Впрочем, изменилось не только название страны, но и управление ею. Лесные угодья сменялись расширявшимися жилыми массивами, причем так стремительно, что уцелевшие лесные зоны требовали защиты и сохранения. Я считала себя частью джунглей, но имела человеческий облик, и у меня были два человеческих детеныша, так что я была вынуждена покинуть свой дом, чтобы влиться в человеческое общество. Мое тело не было связано никакими узами ни с чем, кроме как с моим близнецами.
Они не только изгнали, но и пометили нас, заставив зарегистрироваться как граждан тайского государства. Мне пришлось вписать имена моих сыновей в регистрационный бланк. Вот тогда-то я и дала старшему имя Сиам, а младшему – Тай. С двумя малышами на руках я спустилась с гор, из так называемого ботанического сада Муак Лек, в низину. Там я нашла поле, заросшее разнообразными видами лесных растений и деревьев. И мы втроем начали там жить. Беспокоиться мне было не о чем: Сиам и Тай росли крепкими и здоровыми мальчишками, они владели базовыми навыкам выживания и были неутолимо любознательны. Едва научившись ходить и бегать, эти двое часами где-то пропадали и возвращались домой перепачканные грязью, принося охапки съедобных кореньев и убитой дичи. Но для меня жизнь вдалеке от джунглей, среди людей, обернулась странными, разительными переменами. Я ощущала слабость. Моя кожа, некогда налитая и свежая, высохла и покрылась морщинами. Моя молодость и красота увяли; за какие-то десять лет я превратилась в старуху.
Мое тело постарело – чего нельзя было сказать о духе. Я знала, что мой дух прожил тысячи и тысячи лет.