Мишель смутился.
– Проклятые девчонки, – так же шепотом ответил он. – Не могу им отказать, веревки из меня вьют.
– Что ж, – Григорий повеселел, – это должно быть забавным. Поедем.
Анета, настороженно наблюдавшая за ходом переговоров, и уверившаяся в их благополучном завершении, подала голос:
– Мишенька, если Софи будет добра и потесниться, Ефроксия может пересесть к вам, и тебе не нужно будет лезть к кучеру.
Фро готова была возмутиться. Ей совсем не хотелось изображать из себя начинку для пирога, но, поняв мотивы, движущие сестрой, промолчала. Перебралась на другую сторону беспрекословно и пробормотала тихонько, обращаясь к Софочке:
– Ты чем хочешь быть, корочкой или повидлом?
Софи заморгала ресницами быстро-быстро. Она не поняла аллегории, рожденной воображением Фро, и растерялась. «Повидлом» пришлось быть Анете. Войдя в экипаж, Бешкеков вежливо, но твердо попросил её сесть вместе с подругами, а сам устроился вместе с Марковым напротив.
Оставив экипаж у края опушки, гуляющие двинулись в глубь березняка, вдыхая влажный, парящий воздух.
Софочка с сомнением поглядывала на густую траву, влажнящую подол её платья.
– Может быть, погуляем по тропинке? – робко попросила она.
– Что ты, Софи! – черничные глаза Фро возбужденно поблескивали. – Мишель, вон там есть очень толстая береза.
Все двинулись в указанном направлении, а сама Ефроксия, ойкнув, метнулась назад к коляске.
– Я сейчас.
Наблюдавший с явным удовольствием живые перемены лица девушки, Бешкеков задержался, желая узнать, в чем дело.
Фро вернулась с папкой для рисования.
– У нас должна быть мишень, – пояснила она, вытаскивая лист, на котором было что-то нарисовано. – О! Вы действительно ей симпатичны. Портрет явно льстит.
Григорий склонился над рисунком и увидел свое лицо, награжденное мудростью, мужеством и лавровым венком в придачу.
– Чья же это рука?
Фро смутилась, осознав, что сказала лишнее.
– Мы все трое прекрасно рисуем, – пробормотала она.
Они отстали от своих спутников, и поэтому, заслышав выстрел впереди, одновременно вздрогнули: его сопровождал пронзительный женский крик.
– Это Софи, – догадалась Фро, – она очень чувствительна.
Тут же из подлеска выбежал Михаил Павлович с Софочкой на руках. Глаза девушки были закрыты, а лицо бледно. Анета бежала рядом, схватив подругу за безвольно мотающуюся руку.
– Господи, она страшно испугалась, – прокричала Нета. – У меня в ридикюле есть соль.
Бешкеков двинулся следом за стремительной процессией.
– Вы куда?
Граф безмолвно кивнул головой, показывая, что готов предложить свою помощь мадмуазель Лунгиной.
– Оставьте, вполне достаточно Мишеля и Анеты. – Ефроксия приблизила свое лицо к лицу графа и