– Ты можешь дернуться, а мне нужно зафиксировать все линии. Чем спокойнее будешь сидеть, тем быстрее мы закончим, – объяснил мистер Парч и приблизил к руке мальчика первую линзу. Через увеличительное стекло он внимательно рассматривал наросты на руке Дирона и тут же сверху подстраивал линзы с тонкими на них прорезями.
– Он же не может видеть линии жизни, правда? – шепнула Майя Ювенте, не отрываясь от процесса.
Старик долго подбирал и крутил каждую линзу, чтобы добиться стопроцентного соответствия. Кропотливая работа длилась около часа, прежде чем ему удалось установить все стекла в правильном положении. Теперь нужно было приступить к самому важному.
– Осталось дело за малым, – выдохнул он. – Будет немного неприятно, но ты должен потерпеть.
Мистер Парч выдвинул стекляшку, в центре которой находилось небольшое углубление, и снял с шеи кулон в виде круглого металлического шара. Затем он нажал на невидимую кнопку, и сфера раскрылась, как цветок лотоса. Внутри был еще один шар, он ярко светился в темноте. Старик достал его из футляра и положил в углубление верхней линзы над рукой Дирона.
В прозрачной лунке огненный шар начал сиять ярче, лучики света проникали сквозь трещинки наложенных друг на друга линз. Пробиваясь сквозь десятки тонких луп, огненные струйки вскоре добрались и до наростов, а после и до самой ладони. И чем ярче разгорался шар, тем сильнее он обжигал руку.
– Ай-ай! – взвизгнул Дирон.
Многослойные бородавки покрылись трещинками, а через какое-то время начали лопаться и раскрошились. Парч убедился в том, что свет прошел по всем линиям, и убрал шар обратно в круглый футляр.
– Дело сделано, – подытожил перчаточник и пушистой кисточкой смахнул горку пепла с ладони Дирона. Мальчик просиял. Ведь он наверняка уже и не мечтал увидеть свою руку такой чистой и свободной. Линии жизни были немного расширены и похожи на шрамы, но это не шло ни в какое сравнение с прежними отвратительными наростами.
– И что? – взволнованно спросил Дирон. – Эта гадость больше никогда не появится?
Он никак не мог поверить своим глазам, когда Парч избавил от наростов и вторую его руку.
– Будешь проецировать – не появятся, – заверил перчаточник.
На работу с остальными ушло не менее двух часов, и чем дольше Майя ждала, тем больше в ней нарастало волнение. Даже канарейка ощущала вибрации ее робости и беспрерывно щебетала что-то над ее головой, а когда Майя наконец села перед необычным аппаратом, ее маленькие ручки задрожали. Да, они были настолько маленькими, что пальцы свободно гуляли даже в натуго затянутых кожаных ремешках.
– Главное – не двигайся, – напомнил Парч и приступил