– Много сидений, оттого и многосипед, – объяснил Эзри.
– А что значит «чувствительный»? – спросил Артака, постукивая по стальному корпусу. – В нашем мире я тоже такие видел – и для двоих, и для четверых!
– В вашем мире он называется «тандем», – сказал Эзри. – Первый, кто запатентовал велосипед с двумя сиденьями, был Микаэль Педерсен. Угадайте, кто ему в этом помог. Правильно, режиссеры! Но ни один из ваших многосипедов не сравнится с нашими по чувствительности!
Мальчишки с сомнением переглянулись.
– Что это за чувствительность такая? – еще раз скептически спросил Артака.
– Во время поездки поймете! – захихикал Эзри. – Все самое интересное вас ждет впереди. Занимайте места и не забывайте крутить педали!
Артака не мешкая запрыгнул на сиденье позади куратора, Майя пристроилась на третьем, Ювента заняла следующее за Майей, а испуганный Дирон, чтобы не рисковать, сел в самом хвосте, на последнее, шестое сиденье, оставив перед собой одно пустующее место. Эзри Сплюк удостоверился, что все пассажиры на месте, и тронулся в путь.
Миновав киоск с газетами, симпатичное кафе и городскую библиотеку, они завернули за угол высокого здания. Показалась табличка «Одностороннее движение», и их многосипед втиснулся в очень узкий проулок.
Ноги ребят крутили педали, едва не задевая стоящие по обе стороны жилые дома. Многосипед не переставал набирать скорость, несмотря на то что впереди их поджидал очень крутой поворот направо. Ребята занервничали, ведь каждый из них осознавал, что сейчас может произойти. Да, многосипеду удалось проехать по узкой улочке, но как он повернет на полном ходу, да еще со своей длиной, не разбившись вдребезги?!
– Это невозможно! Эзри, тормози! – закричала Майя.
– Ну же, Эзри, совсем не смешно! – завопили мальчишки.
– А-а-а! – заверещала Ювента на всю улицу.
Однако скорость не сбавлялась, а Эзри хохотал и продолжал усиленно крутить педали.
Руки ребят вцепились в держатели, вжали головы в плечи. Вся компания была готова впечататься в кирпичную стену напротив и зажмурила от страха глаза, но, к большому удивлению, ничего страшного не произошло. Корпус многосипеда вмиг стал гибким, как пластилин, – металлическая рама с легкостью согнулась под углом, как резиновый шланг. Стальная змейка ловко нырнула за угол, тут же разогнулась и как ни в чем не бывало поехала дальше.
– Чудо техники! – засмеялся Эзри. – Спасибо Рулю Дагнусу!
– Теперь я понимаю, почему этого железного коня называют чувствительным, – пропыхтел Дирон с заднего сиденья.
Они стремительно преодолели еще пару таких поворотов и выехали на главную улицу, где, к слову, и другие жители города ездили