И все, никаких больше имен и уточнений. Однако достаточно взгляда на лица маленького мальчика и девочки, стоящей рядом, и у меня опять перехватывает дыхание. Я их точно знаю. Эта мысль уже пробегала в голове, когда я впервые взяла фото в руки, но теперь не осталось никаких сомнений. Если это бабуля с дедулей, почему бы им не сказать честно? И как я смогла узнать родных, если в жизни не видела их детских снимков, а тут изображение зернистое и расплывчатое? Но впечатление не проходит. А когда я убираю вырезку в сумочку и бросаю взгляд на бабулю с дедулей, сердце у меня начинает биться чаще. Они что-то скрывают. А может, у меня просто разыгралось воображение – разве могут быть тайны у моих дорогих, славных дедушки с бабушкой? И все-таки подозрение не дает мне покоя – и я понимаю, что уже не смогу от него просто так отмахнуться.
Глава 2
Октябрь 1953 года
Лондонский Ист-Энд потонул в сумерках. Влажное дыхание тумана сгустилось над щебнем улиц, стелилось к многоквартирному дому, который высился неподалеку. На земле валялись кирпичи – в основном битые, но встречались и целые. Кое-где сорванцы, которым нечем было заняться, сложили их в аккуратные кучки. Среди обломков торчали останки двух стен, соединенных под прямым углом, – когда-то здесь тоже стоял дом.
Мелкий дождик защекотал Мэри Робертс нос, и она чихнула.
– Эй! Нечего жульничать! – возмутилась ее семилетняя сестренка Шарлотта, и ее бледное личико исказилось недовольной гримаской.
– Лотти, глупышка, вовсе я не жульничаю! Это дождь виноват!
Лотти вскинула высоко над головой самодельный меч, сжала рукоять тонкими пальчиками и что было силы ударила по клинку сестры. Мэри попятилась и споткнулась о кирпичную горку.
Она подняла деревянное оружие, парируя новый удар, откатилась назад и припала к земле.
– Победы тебе не видать, Черная Борода![5]
Лотти уперла свою палку в землю и утерла нос рваным рукавом.
– Ну почему я каждый раз Черная Борода! Хочу быть героем, который всех спасает! Так нечестно, вечно делаешь из меня злодейку!
На лице у Лотти темнели грязные полосы. В голубых глазах поблескивали непролитые слезы. Носик раскраснелся, губы слегка посинели.
Мэри со вздохом опустила палку и обняла сестренку за плечи.
– В следующий раз героем будешь ты! Пойдем в дом. Уже холодно, а ты без пальто.
Они обогнули воронку от бомбы посреди их импровизированного поля боя и рука об руку побежали к многоквартирному дому. Впереди, у кирпичной стены, сидели на корточках трое братьев и что-то рассматривали на земле. Их было никак не обойти, только если перепрыгнуть огромную лужу. Мэри понимала, что Лотти через препятствие не перебраться – только чулки перепачкает и замочит, а новых у нее нет; еще, чего доброго, замерзнет.
Мэри выждала несколько секунд, сгорая от нетерпения. Краем глаза она уловила движение – это крыса показалась из руин в поисках объедков.
От голода скрутило живот. Мэри поджала губы,