– Нет, я никого не видел, потому что мы, разведчики, работали обычно ночью, а днем спали. И я был, то в тылу у немцев, то лежал в госпитале. Так что не довелось, можно сказать, не повезло. А Ленина видел! Да, видел, но в Мавзолее. А Сталина – и на параде – один раз! – и в Мавзолее несколько раз. Вот…
Мы, желая сгладить неловкость от простодушного вопроса, энергично потребовали рассказать какую-нибудь боевую историю. Он вроде не хотел, немного мялся… Но, мы настояли.
– Ну, значит, прошли мы переднюю линию. Прошли, как обычно, незаметно. Но на второй линии пришлось снять двух часовых – мешали. Как? – старшина оживился. – А просто, ножом – р-раз, так, по горлу. А второй немец возьми да и завизжи от страха, как поросёнок, которого режут. Может кто слыхал, нет? Точь-в-точь, короче. А тут же блиндаж рядом, понимаете, немцы же кругом. Что делать? Я дверь открываю и н-на им – туда гранату. Там сразу – ба-бах! Влетаю вслед – всё в дыму, в пыли. Смотрю, ёп-тыть!.. – Подполковник укоризненно кашлянул в кулак. Старшина осекся и поправился, – в смысле, значит, я удивился, – напротив меня стоит какой-то фриц, офицер в смысле. Молоденький весь такой, как и вы вот сейчас… да!.. Мы все ж тогда молодые были… Так вот, я и говорю, стоит этот фриц, живой и невредимый, и целит, гад, вижу, в меня из пистолета. Прямо вот так, в лоб… Ах, ты ж, думаю, пи… – Старший прапорщик вновь осёкся, виновато глянул на замполита, но не стал уточнять, продолжил. – Я, раз, вот так вот по нему из ППШа, с плеча, тр-р-р, стволом, поперек… А он, бац, мой ППШа, и – осечка! Представляете? Никогда с ним такого не было!.. Сколько помню – всегда как часы, как швейная машинка, а тут, понимаете, на тебе, подвёл, осечка! Никогда с ним такого… – То ли восхитился, то ли удивился разведчик. – И у него, главное, тоже слышу, у фрица этого, щелк – боёк, – тоже дупель пусто! Стоим, смотрим друг на друга. Что делать? Ну, я шустрый тогда шибко был, не растерялся, раз так, двумя пальцами, как вилкой ему в глаза, вот по сих пор, вот – показывает на основание пальцев. – И все.
Мы, ошалев, на выдохе:
– И?..
– А и все. Вытер пальцы о штаны, вот так – раз, раз – и все!
Мы опять:
– А немец?
Старшина, чуть рассеянно, переспрашивает:
– Немец? А чёрт его знает, что там немец, не знаю. Он же немец, фриц… да и без глаз уже. – Показывает два корявых пальца рогатулиной. – Все.
Мы растерянно аплодируем. Ну, дед! Ну, орёл!..
Потом