– «Дорогу» я посмотрела сегодня второй раз, – она улыбалась едва ли не блаженно. – Теперь вместе с тобой. Ты, кончено, его видел раньше… Спасибо за компанию.
Нет, не видел! Не случилось, к сожалению. Страстно хотел, да как-то не вышло.
Теперь он знает, как называется только что просмотренное кино. Хотя… Что-то не срасталось. Он четко запомнил: название состояло из нескольких слов.
– Подожди, – появился повод показать свою заинтересованность. – Но ведь фильм…
– Правильно! – она словно ждала этого недосказанного вопроса и обрадовалась ему. – В советском прокате, а нас тогда еще и на свете не было, он вышел под названием «Они бродили по дорогам». Под ним и сейчас его демонстрируют, как ты видел. А оригинальное название – «Дорога». Ты не знал?
– Нет! – чистая правда. – Спасибо за пояснение. Теперь запомню…
«Крик» и «Затмение» Антониони, «Ночи Кабирии» Феллини, «Священная гора» Ходоровски, «Земляничная поляна» Бергмана, «Схватка в ночи» Франца Ланга. Вот далеко не полный список фильмов, которые ему пришлось просмотреть за время их с Варей отношений. Поначалу шел на сеансы как на Голгофу. Нечто вроде субботника, куда большинство идет из-под палки, но делает вид, что абсолютно добровольно и с искренним энтузиазмом. Выпивал перед трудным походом пару чашек крепчайшего кофе, чтобы избежать конфуза. Всегда внимательно боковым зрением наблюдал за Варей и старался ей подыгрывать. Смеялся в тех моментах, когда смеялась она, напускал на себя серьезность, когда замечал слезинки в ее глазах. Как только не окосел, смотря одним глазом на экран, а другим на Варю! Если бы не всё затмевающая любовь, проклял бы высотку на Котельнической набережной. Один раз подфартило. Подошли к кассам, а там табличка с надписью: «Сегодня кинотеатр закрыт по техническим причинам». Не новость, а песня, мгновенно наполнившая сердце радостью! Едва удержался, чтобы не выдать заплясавшую душу. Сделал кислую мину, вздохнул удрученно и они отправились бродить по сырым осенним улицам.
Лёха, слушая его рассказы об очередной просмотренной нетленке, крутил пальцем у виска и называл его прирожденным подкаблучником и чудаком на букву «м». Терпения у тебя, говаривал он, как у вола. Так и будешь ярмо на себе тащить, пока не сдохнешь. Классиков, видишь ли, ты читать не желаешь. А в кино прешься, как заговоренный. Любовь требует жертв! Это понятно. Но не тех, от которых люди сходят с ума. Он ничего не отвечал на нотации друга. Хотя мог бы сказать, что позови его Варя к себе домой или в любое другое место, для совместного прочтения вслух кусков из «Войны и мира» или «Униженных и оскорбленных», пошел бы не раздумывая. И читал бы, пока ей самой не надоест.
Однако со временем произошла