Муриэль благодарно кивает лекарю и, встав со стула, подходит к своему коллеге, давая понять, что на этом разговор окончен.
– Отдыхай, милая, и ни о чём не волнуйся.
– И без куратора ни шагу из лазарета! – настойчиво произносит мужчина напоследок.
После он с Муриэль направляются к дверям и покидают помещение, оставив меня наедине с лекаршей.
Амелия оказалась самой вежливой, аккуратной и сочувствующей врачевательницей, которую мне довелось встретить. Она деликатно осмотрела мои раны, сообщив, что те успешно заживают, но не так быстро, как это должно быть, и что лучше мне ещё одну ночь провести под её чутким наблюдением. Это меня огорчило, ведь кому охота находиться в четырёх стенах и не понимать, что происходит за их пределами.
– А я могу где-нибудь помыться? – спрашиваю после того, как лекарша на всякий случай осмотрела мои крылья и мельком объяснила, как обращаться с ними.
– Конечно. Напротив моего кабинета ванная комната. Там есть всё необходимое – полотенца, халаты, а одежду я тебе одолжу свою – повешу на крючок у раковин, пока ты будешь принимать процедуры, – произносит женщина, мило улыбаясь, не забыв добавить более командным голосом: – Но затем сразу же в кроватку.
Она так говорит, будто я вчера родилась, поясняя каждую несущественную деталь. Но, наверное, для бессмертного это и правда так.
Поблагодарив её, я медленно встаю с кровати и на ватных ногах направляюсь к указанной Амелией двери. Действительно – ванная комната с несколькими душевыми, как в общежитии, и с огромным зеркалом над рядом раковин на противоположной стене. Всё как у людей… Опять ловлю себя на мысли, что это точно ситком или реалити-шоу «Розыгрыш», а я брожу среди искусных декораций.
Сняв больничную рубашку и положив её на край раковины, захожу в первую же душевую, включаю тёплую воду и, встав под душ с головой, пытаюсь хоть как-то расставить происходящее по полочкам.
Вот она я. За спиной крылья, которые в кабинку-то с трудом пролезли. Такие большие… Больше, чем у Геридона, и тем более чем у Амелии… И что теперь? Как я понимаю, у меня нет другого выбора. Придётся учиться здесь, познавать новый, неизвестный мир, жить вместе с ангелами и демонами и как-то пытаться найти с ними общий язык? Ох… Как бы сейчас я хотела оказаться дома… Вернуться к папе… Интересно, а у меня появится возможность хоть глазком взглянуть на него?
Невольно начинаю перебирать в памяти моменты, связанные с ним: то, как он играл со мной в бейсбол на заднем дворе или учил кататься на велосипеде, а я, никогда не отличавшаяся скоростью и реакцией, плохо ловила мяч и постоянно падала. Как-то он увидел, как я рисую на стенах в своей комнате, и вместо того, чтобы отругать за хулиганство, записал меня в художественную студию… Джо… Я всегда знала и наивно полагала, что мы есть и всегда будем друг у друга… И что теперь?
Поджимаю губы, стараясь не поддаться эмоциям, но они настолько переполняют, что слёзы сливаются