– Всё как обычно – дивлюсь людским порокам. Сейчас осел в Риме и живу в шикарнейшем палаццо, – произнёс я, неторопливо испивая выдержанное вино, развалившись в кресле и кладя ноги на стол, перекинув одну на другую.
– Завидую тебе самой чернейшей завистью, – подмигнул он, мотнув головой, чтобы смахнуть с лица нависшие волосы. – Я из Каберсева носа не показываю который ама. Но мне в радость! А для большей пользы я подумываю, что пора себе и спальный уголок здесь обустроить, чтоб зазря не мотаться в Сэгив на краткий сон…
Издав не присущий ему нервный смешок, Леви продолжил рассказывать, как ему «не в тягость» даётся разбор архивов. Однако через какое-то время я почти перестал слушать: медленно лакал напиток и разглядывал, в какой преотвратной обстановке мы находились. В этом кабинете, судя по всему, никто не убирался с самого Надер Оцемуш, и если бы не энергия Леви, то я – в точности в этом уверен – почувствовал бы затхлый запах лежалой пыли. И шавоним в полной мере соответствовал сей унылой и безысходной картинке, ибо выглядел плачевно: лицо осунулось, а под его небесно-голубыми глазами, прячущимися за длинными русыми ресницами, залегли глубокие синяки.
Отец и прежде не особо щадил его, заставляя исполнять повеления самого различного толка, не скупясь на наказания, если приказ его был выполнен не в срок или неверно. Много раз я заступался, пытаясь доказать, что Левиафан стоит намного большего, но Едэлем никогда не внемлел, а по итогу нам обоим доставалось от него. Посему сейчас я лишь мог молча наблюдать за такой неблагодарной и рутинной работёнкой, что он, пусть и с раболепием, но исполнял через силу, ибо Леви никогда не любил однообразие. Впрочем, как и я.
– Я пришёл сюда не просто так, – пришлось прервать его тягучий монолог, желая сменить тему на более животрепещущую. – Ты что-нибудь слышал о совете по поводу открытия Ликея?
– О, Люци, ты обратился к кому нужно! К счастью моему, наслышан, и немало. На прошлом Изем коснулись данного вопроса.
Исполнив лёгкий поклон, он поставил свой пустой кубок, взял в руки бутылку и подошёл поближе, чтобы подлить остатки мне.
– Хадурс взаправду предложили такую идею, настояв на открытом обсуждении при присутствии обеих сторон. Но самое занятное даже не то, что бессмертные будут учиться там бок о бок, – взяв паузу, он протянул мне кубок, наполненный до краев, – они предлагают, чтобы и кое-кто тоже получил этакую возможность.
– Уж не о смертных ли ты твердишь? – не сдерживая смех, уточнил я.
– Так точно, – облизнув свои сухие губы, промолвил Леви. – Особенные души, что могут с рождения выбирать, на какую сторону им встать. Хадурс называют тех инсертумами. Интересная затейка, не находишь? – с каким-то загадочным энтузиазмом изрёк он.
– Да это полнейший абсурд! – произнёс я, раздражаясь вмиг. – Пускай они берут в свои ряды какой угодно сброд, но нам на кой такое нужно?
– Ну… Да, да.