– Что произошло, почему остановили движение?
Солдат без кителя, высыпая остатки корреспонденции из сумки, заметил коробку конфет, взял её, а сумку выбросил.
– Почтальон! Герр майор, запрещает давить рожь, не уступает дорогу!
Вовка начал приходить в себя от причинённой контузии, в ушах гудело, голова сильно болела. Его пронзила как молния мысль: «Мама, что с мамой, я помогу!»
Вовка попытался подняться, но руки не слушались. Увидев, как немцы подошли к Маше, упёрся руками в землю, пытаясь встать, но всё же руки не выдержали нагрузки, и он опять упал, ударившись головой, вновь почти теряя сознание. В голове у Вовки крутилось: «Я сейчас, я смогу! Как больно, мама!»
Офицер посмотрел на солдата, который уже открыл металлическую коробку и, доставая конфеты, отправлял их в рот.
– Вам разве не объясняли, что это за страна, здесь даже простой почтальон – солдат!
Достав из кобуры пистолет, направил его на Машу. Солдат бросил коробку и уставился на девушку.
– Да, это мои берёзы, мои поля, моя Родина, и я буду её защищать, как простой солдат, и нас таких много!
Офицер, недолго думая, выстрелил дважды.
– Андриус, с русскими солдатами нужно поступать только так. Это не дело, если каждый почтальон будет останавливать движение танкового батальона!
Маша упала, резкая боль сковала всё тело и медленно стала подбираться к сердцу. Разум ещё работал, она попробовала открыть веки, но не смогла.
– Слава, я здесь! Я у наших берёз! Обязательно найди меня!
Солдат без кителя быстро вместе с другими сел в автомобиль. Офицер поднял руку и скомандовал:
– Внимание! Продолжить движение!
Одновременно взревели моторы, и военная техника по всему периметру поля продолжила движение.
Маша ещё была в сознании.
– Слава, я защитила кусочек русской земли, теперь это навсегда наши с тобой берёзы.
Военный автомобиль двинулся, но водитель не решился переехать Машу и аккуратно объехал её по бровке. Следующие за ним грузовые автомобили и танки также объезжали лежащую девушку.
Андриус глядел на лежащую девушку и ничего не понимал:
– Надо же, а ведь всего-то отойди в сторону от дороги, и осталась бы живой, не понимаю этих русских.
Маша ещё разбирала лязг проезжающей техники, ощущала жар их двигателей, обдающих и засыпающих тело дорожной пылью.
– А, фрицы, всё-таки испугались! Что это за звук такой красивый, где-то я его уже слышала?
От шума и лязга проезжающей техники Вовка пришёл в себя и с трудом двинулся к маме.
– Я сейчас, я успею.
Маша лежала посередине дороги, раскинув руки, рядом валялись письма и корреспонденция. Вовка, качаясь, подошёл к маме, присел, обнял её и заплакал. Маша пыталась вспомнить знакомый до боли звук,