Раскрасневшийся покупатель всё шарил по карманам:
– Где я вам найду, на полу что ли? Хотите коробку спичек дам? На сдачу, между прочим, получил,– хотел он достать из кармана коробок, но его там не оказалось.– Куда же я засунул,– обшаривал он пиджак.– Я ведь не курю, знаете ли… бросил… ещё с прошлой зимы… а тут дали на сдачу… да где же они… А… я их на билет у пассажиров выменял, когда к тёще ехал…
– Вы что, гражданин, издеваетесь?! – вскипела кассирша.– Какие спички?! Какая тёща?! Нахальство какое-то! Или давайте пятьдесят копеек, или хлеба я вам не дам,– заявила она и, выхватив у него из рук батон, сунула его за кассу.
– Ну и дела! – оторопело стоял покупатель, прижимая к животу руку, которую только что прижимал с батоном.– Ну и обслуживание, мать твою… На тебе жетон на метро,– остервенело заорал он, тыча кассирше в нос обнаруженный вместо спичек кругляш с буквой «М».– Тоже на сдачу сунули, ёлки-палки. На, подавись!
– Вы мне ещё пуговицу от пальто предложите, – не сдавалась кассирша.– Есть же такие,– обернулась она, ища поддержки, к соседней кассирше. Та тоже время от времени выкрикивала какие-то реплики насчёт разменной монеты, но конфликт не затягивала.
– Берите тогда талон на автобус – самая конвертируемая валюта сейчас,– попробовал последний шанс покупатель.– Этого добра у меня навалом. Вот такие же надавали,– подковырнул он ненавистную кассиршу,– на сто лет вперед хватит. То-то и обидно, что в автобусах почти не езжу…– продолжал шарить он в карманах,– всё больше на своём самосвале… О, нашёл! – протянул он талон. – Давайте мой хлеб.
– Фу, какой мятый,– не беря, фыркнула кассирша.
– Где ж ему не мятым быть, небось по рукам сколько ходит…
– Найдите получше,– перевалив через пик скверного с утра настроения, смягчилась кассирша. Этот задрипанный никто у меня не возьмёт.
– Это можно,– обрадовался покупатель.– Вот вам и получше, и посвежее.
– Получайте свой хлеб, протянула кассирша конфискованный батон, одновременно бросив на тарелочку рубль сдачи.
– Слава тебе, господи, разошлись,– облегчённо вздохнул покупатель, и спешно сунув, словно краденный, отвоёванный батон в сумку, сухой тяжёлой походкой направился к выходу.
КРОССВОРД
Не успела ещё Марья Васильевна убрать после ужина со стола, как супруг её, Пётр Егорыч, принялся за любимейшее своё занятие – отгадывание кроссворда. Он выложил перед собой вчетверо сложенную газету и в предвкушении удовольствия аккуратно разгладил её рукой:
– Так-с, что тут нам приподнесли на этот раз? Небось, такое напридумывали…
– Чем дурью маяться,– ворчала Марья Васильевна,– взял бы хоть дров наколол, ни полешка не осталось.
– Успеется,– выставил на нее ладонь Петр Егорыч.– Мозги тоже тренировки требуют.
Марья Васильевна безнадёжно вздохнула и ушла на кухню.
– И