Юрта старика-возничего, с которым Иджими пришлось в одной кибитке проделать весь долгий путь от озера Лобнор до этих мест, располагалась на самой восточной окраине стойбища, возле леса, и представляла собой жалкое жилище, собранное из больших растрёпанных лоскутов грязного войлока, наброшенных на каркас из прутьев и беспорядочно стянутых верёвками. Иджими подъехал к ней, спешился, оглянулся по сторонам и, никого не увидев, привязал коня к стоящей кибитке. Затем откинул ветхий полог на входе в юрту, наклонился и вошёл.
Внутри всё было так же убого, как и снаружи. Через небольшое верхнее дымоходное отверстие, радуя глаза, в юрту пробивался пучок утреннего света, слегка рассеивая царящий полумрак. Иджими, прищурившись, осмотрел жилище, в котором не было ничего, кроме скудной посуды, очага, тагана на трёх ножках и брошенных вокруг старых войлочных ковриков, нескольких овечьих шкур и потертых кожаных сумок. Иджими подошёл к тагану и протянул над ним ладонь. Убедившись в том, что очаг холодный, он вздохнул, ещё раз огляделся и вышел наружу.
Светило едва взошло над горами и пока не коснулось лучами даже верхушек деревьев, и от этого лесная гуща была наполнена темнотой и казалась зловещей. Иджими подошёл к кибитке, заглянул внутрь, задумчиво постоял и стал отвязывать скакуна, как вдруг услышал какой-то шорох за спиной, со стороны леса, и тут же обернулся, потянувшись к мечу, притороченному ремнями ножен к седлу. Всмотревшись в ближние заросли, он увидел старика-возничего, пробиравшегося среди деревьев и уже почти вышедшего на окраину леса. Иджими, успокаиваясь, убрал руку от меча, глубоко вздохнул и прикрыл было глаза, но тут же открыл, вздрогнув от чьего-то прикосновения к ноге. Огромный лохматый пёс с разодранными короткими ушами обнюхивал его, тяжело и учащённо дыша, часто высовывая длинный язык, лениво мотая слюнявой мордой и оглядываясь на старика.
– Кто это там? Кому это я понадобился? – недовольно бурча, непонимающе поглядывал на Иджими уставший старик. Он остановился в нескольких шагах, щурясь и рассматривая гостя.
– Это я, Иджими. Ты не узнал меня? – вытянув руки в стороны, громко произнёс юноша и улыбнулся.
Пёс тем временем, лениво виляя хвостом, прошёл под кибитку и лёг, поглядывая то на старика, то на юношу.
– А, это ты, старший сын самого Наби-бека! – подойдя ближе и глядя прямо в лицо Иджими, узнал старик. – Не думал, что ты вспомнишь о старике и навестишь.
– Рад видеть тебя, старец, – Иджими приложил руку к груди и слегка