Отделившись от воинов, к Бартазу подлетел десятник, встал на пути, слегка склонил голову и прохрипел:
– Бартаз, занимайся своими делами, таково веление вождя.
Больше ничего не сказав, он вздыбил скакуна, развернул его и исчез в пыли, догоняя воинов. Юноша узнал десятника. Это был Кантар. Растерянно опустив лук, Бартаз долго смотрел вслед, не понимая, откуда взялся отряд, но теперь уже был уверен, что всё вскоре закончится и помощь пришла вовремя. Он направился к роднику, часто поднимаясь в седле и пытаясь издали рассмотреть неподвижно сидящего Хора.
Солнце клонилось к закату. Взобравшись на самую макушку дерева, Бартаз вглядывался вдаль – туда, где шло сражение, но из-за пыли, густо нависавшей над землёй, ничего не мог разобрать. Вскоре почти все звуки, доносившиеся оттуда, утихли, и он увидел продвигающихся в его направлении всадников. Они шли очень медленно, тёмными силуэтами появляясь поодиночке из пыльной завесы, но в сумерках были плохо различимы. Ещё не зная, как завершилось сражение, кто взял верх, Бартаз всё же почувствовал нутром, что эти люди свои, саки.
Он спрыгнул на землю, подбросил охапку хвороста в костёр, зачерпнул в небольшой котелок воды, закрепил над огнём и лишь после этого вновь стал всматриваться в приближающихся людей. Первым шёл десятник Кантар. За ним, отстав на полсотни шагов, какой-то воин вёл за собой четырёх лошадей, на которых поперёк сёдел лежали тела. Чуть сбоку двое воинов гнали лошадей. Ещё пятеро, растянувшись, замыкали шествие.
Подведя своего скакуна ближе к дереву, десятник устало спешился, взглянул на стоявшего в ожидании юношу, но ничего не сказал, а повернулся к подступившему следом воину. Тот сошёл с коня, пару раз низко присел, разминая затёкшие ноги, затем отвязал от седла верёвку и повёл остальных лошадей в сторону родника, где бережно снял с первой тело погибшего воина и уложил его на землю. Подоспевшие