В первый совместный отпуск Гоша и Анита поехали в отель «Остров-парк» под Псковом. Ни на какие развлечения не рассчитывали, просто сменили одну кровать на другую. Кроватный туризм для тех, кто только познакомился. Из номера выходили лишь поесть и раз сходили посмотреть на Островский мост, только и всего. На фоне кобальтового неба с серыми нитками перистых облаков, мост казался им входом во дворец мага-волшебника. И, захваченные этим зрелищем, они целовались там, как сумасшедшие. Им никто не был там нужен, они были счастливы.
Виолетта Захаровна закидывала дочь эсэмэсками, пыталась выбить из неё хоть какую-то информацию про нового парня, но узнала только, что парень этот с работы. Она наверняка была возмущена, что Анита впервые проявила такое своеволие и рванула куда-то с неизвестным. Нырнув в свои, пожалуй, самые серьёзные отношения, Анита совсем забыла про материнский авторитет.
Она приподнялась и оглядела комнату, прислушалась: Гоши не было и на кухне. Анита пошарила рукой по полу в поисках телефона. И в «Телеграме» увидела, что в последний раз он был онлайн в пять утра. «Легли в три, а через два часа уже встал. Ну, отлично». Написала, спросила, где он. Подождала: сообщение висело непрочитанным. Куда он мог пойти? В магазин?
Анита стянула со спинки стула шорты и футболку, которые Гоша вчера предложил ей в качестве домашней одежды. И пока одевалась, расслышала телевизор: музыкальные проигрыши и знакомый голос ведущего. Это была передача «Сто к одному». Мамина любимая. Значит, сейчас где-то около десяти.
Полная старого разномастного хлама квартира пугала Аниту: у квартиры до Гоши была целая жизнь, полная секретов, и как будто тянулся дымком по квартире слабый старушечий шёпоток. Анита поёжилась, спускаться с кровати ей не хотелось. Она вжалась в стену и почувствовала спиной её холод.
У рабочего стола покусанные временем углы, а сверху серебрится рамка новенького монитора. Древность и новизна во всегдашнем соседстве. Процессор под столом громко гудел. Гоша почему-то не выключил компьютер, только экран.
Это гудение и ещё бубнёж соседского ток-шоу успокаивали, как материнская колыбельная. Когда ты остаёшься один дома, то перестаёшь пенять на соседей за шум, ты рад, что где-то есть другие живые люди, со своей обычной, ничем не выделяющейся жизнью.
Когда кругом много странностей, ты мечтаешь об обыденности, разве нет? О том, чтобы быть как все. И только из серых будней человек старается дотянуться до какой-то там звезды, ему кажется, что там его счастье – счастье в уникальности. Анита всегда ощущала себя странноватой, поэтому Гошина приземлённость, стремление к жизни в обнимку с компом и чипсами, её расслабило. Больше не нужно было ничего из себя строить, можно было просто лежать тут на жухлом постельном и никуда не торопиться.
Скрипнула и открылась дверца старого шкафа. Анита дёрнулась, и тошнота ударила в голову. Пальцы